— Он говорит, около семи десятков, — выслушав ответ, перевел толмач.

— Немалый отряд. — Мстислав оглянулся. Дробить сейчас и без того неполную рать никак не хотелось. Семь десятков лихих вояк при умном голове много чего наделать могут. В чужой земле да в глухом лесу их поди сыщи. Это ж не в чистом поле в честном бою один на один съехаться, а там уж чья возьмет. Тут горы, чащобы да буераки — и трое на одного не много будет.

— Товарищ лорд Баренс! — вдруг раздалось на канале закрытой связи. — Имеется вопрос, кто больше матери-истории ценен?

— В каком смысле? — озадаченно уточнил монах-василианин.

— В осмысленном, — тут же отозвался Лис. — Ежели те уроки по истории вашей родины, которые мне тут начитывались, не прошли даром, то подруга, о которой поет этот тоскливого вида страдалец, — бабуля вашего разлюбезного короля Ричарда.

— Если он говорит правду, то именно так. Хотя теперь…

— Да, я все помню. Но это ж не причина, шоб оставлять бедную, ну, может, не совсем бедную, но с попаданием в руки разбойников сильно обедневшую девушку в этих самых отродясь не мытых руках!

— Ну, в общем, ты прав.

— А то я в этом сомневался?! Шо касательно девушек, то я всегда прав. Но о моих заслугах перед ними потом. Мы тут посовещались и пришли к подкупающему новизной выводу: а давай мы ее освободим!

— В каком смысле «мы»?

— Тю, как обычно, я и Вальдар.

— А он почему молчит?

— А он уже километраж считает.

— До чего?

— До победы.

— Лис дело говорит, — вмешался Вальдар Камдил.

— А в Институт что будем докладывать? — поинтересовался Баренс.

— Ну вот, мы пока будем освобождать, а ты как раз все просчитаешь и доложишь. Нам все равно топопривязка понадобится, так шо по-любому без помощи базы не обойтись. Исходя из вышеизложенного, пока Мстислав Владимирович в задумчивости, вы уж предложите. Нам для этого много не потребуется — медный пятак, пара комплектов доспехов и четкое следование намеченному плану.

Они стояли перед Стефаном Блуаским, не опуская глаз под его тяжелым, точно кузнечная наковальня, взглядом. Суровый кряжистый валлиец, лобастый, широкоплечий, с мощной грудью прирожденного бойца, и наемник, недавно приставший к отряду принца, затем невесть куда пропавший и теперь вновь появившийся, но уже не в прежнем лихом, а в самом что ни на есть плачевном виде. Лицо наемника было покрыто множеством синяков, губы разбиты…

— М-да, Вальдар, по-моему, с членовредительством ты малость перестарался! Ну зачем ты оставил в истории болезни этого достойного члена общества такой значительный след? Того, шо я ему пятаком натер, уже б хватило, шоб на паперти насобирать на вполне пристойную вечеринку!