И снова: заваленный книгами зальчик,
трапециевидный солнечный зайчик,
кошка, софа —
начальные формы заученной жизни,
и даром что глохнет в этом пуризме
и пыли строфа.
Мигнёт в глубине телефон на беззвучном —
и сон, ослепительный, лёгкий, плавучий,
или полсна,
мальки и кувшинки в озёрном затоне,
земля, перетёртая с кровью в ладони:
как бы весна.
Далёкий вопрос, непрерывный экзамен,
и если вдруг острая перед глазами
чиркнет блесна,
всего-то и горя — головокруженье,
и вдох обжигающий, и — продолжение
сна.
«Ну, слава тебе, Рассыпатель снежинок…»
Ну, слава тебе, Рассыпатель снежинок,
весь из порванных тряпок, смешков и ужимок,
перьев вороньих, царапин и зелий,
старушечий лоб и язык азазелев!
Теперь мы одни, Разрушитель замков
и крепостей — словно бы на санках
летишь не глядя с высокой горки.
О, росчерк крови на снежной корке!
Сколько ты поил меня чёрным мёдом
ласок своих! То сладким, то мёртвым
пахнёт изо рта. Чего ж ты хочешь?
Что через меня бормочешь?
Тьфу на тебя, Разбиватель сердца!
Ишь, на куче какой уселся
из всех, кого так любил и предал.
На вот, хлебни, празднуй свою победу.
Но в пустыне твоей так темно и плоско,
и слова твои, как три капли воска
в святочном золочёном блюдце, —
то срам покажут, то улыбнутся.
Как я устал от тебя, тетёшка
одноглазая! вертлявая злая мошка!
от твоего жала, от твоего трона…
Верни мне её, и тебя не тронут.
И, похожий на август в древесном дыме,
ласково нас от земли подымет,
в лицо подует и на груди уложит
сам знаешь Кто. Думаешь, не сможет?
«полюби чужого неба…»
полюби чужого неба
грязно-розовый рассвет
вопли нового соседа
больше ничего здесь нет
больше ничего не будет
только долгая вода
вот тебя вчера разбудят
и уводят вникогда
драгоценная последней
полюби как чиркнув спич
кой о мёрзлый и столетний
грязно-розовый кирпич
«спи спи спи спи…»
спи спи спи спи
говорит соловей
как скользят полудетские лодочки
по вымытому паркету
по лесному пруду
и луна в воде
лютнистка Принцессы
в заячью полночь дают
обещания отражений
тени мыльного пузыря
дудочки одуванчиков
заколдованный праздник Музыки
и Печали
самых ласковых и нарядных
твоих сестёр
а сестра твоя Другая
пляшет на одной ноге
и кривым гвоздём играет
на чугунном утюге
«будто стекло толчёное сыпет Хлад…»
будто стекло толчёное сыпет Хлад
бьётся на башне трёхчёрный флаг
ходит по небу снежный Пожар верховой
я с тобой
в центре воронки, в зевке Москвы
и тут ещё много таких, как мы
он говорит стоять и не отводит взгляд
— стоять, ядь!
они будут стрелять
это как в детстве — дуешь на ветер, а он сильней
вы уже читали про Чёрный Вечер, про Белый Снег?
в вихре и марше каждое слово берёт Судьба
и уносит, как пар на морозе — смотри Куда
«Как ветрено здесь, и как ни приду…»
Как ветрено здесь, и как ни приду,
так светло и пусто. Пух на пруду,
корень оборванный у воды
и птичьи следы
на мёрзлом песке
что-то свистнет в леске́ —
и опять ничего, только небо из белых прорех.
Я сюда прихожу слышать вас всех —
в сонном плеске, шорохе осок,
вас, тихонько ушедшие за лесок,
где ходит по веткам и смотрит сквозь решето всепроникающее Ничто.
Вот его нищий, наморщенный лоб старика
и большая рука,
лёгкая, как ветер на плече,
паутинками играющий в луче.
Как зовёт его голос, единственный, что не врёт!
И — усиленный — превращается в рёв —
обещанием только, прощеньем одним —
как на запах морозный воздух — и ещё дым, дым.
«Тихого ветра, почти невесомых слов…»
Тихого ветра, почти невесомых слов,
книги, раскрытой случайно,
хватит, чтоб сдвинуть с осей, с нетвёрдых его основ
сердца ищущее качанье —
веточку ивовую точь-в-точь.
Но — горькое и тяжёлое, движимое рывками,
слепленное из туч,
неохватное, как Лазарев камень:
долгий дождливый рассвет,
крона воро́нья, как живая…
Слабый, и обещающий, и необратимый свет
светится, прибывая.
Так с силою ахнут в гулком воздухе октября,
накануне успевшего разгореться,
три нисходящих удара —
я
те
бя —
брошенного, как мяч на ступени, сердца.
Памяти Маши
Вот идёт, и впереди неё дрожит барабан
в кронах ясеней просквожённых,
улыбается — лепесток клевера, прилипший
к зубам —
королева процессии побеждённых.
Вот играют до горизонта… Два стройных пажа
держат космос одежд её нежно и гордо.
Она приближается, как рассвет,
как столетний подземный пожар,
подтачивающий далёкий город,
мой родной вавилончик: цистерны «Башнефти»,
опоры ЛЭП,
телебашня, единственная высотка, —
всё — в яму, в азиатский гремучий рэп,
в чёрную жижу до подбородка!
Вот идёт, водит смерть свою на узде, а сама
светится, как обещанная невеста.
Затаённая, на лугу её ума
просыпается бабочка и снимается с места.
Оружье её — ромашка, в крапиве её чело,
тимофеевка, мятлик, пижма — её прислуга.
На Кирилловском кладбище — ничего,
кроме луга и луга,
этой пёстрой, дохнувшей в лицо страны,
чьё живое имя
не поместится в тесном доме моей строфы —
ново, неповторимо.
«Кто входит один в непролазный грот…»
Кто входит один в непролазный грот
и рисует,
потом замыкает вход;
кто читает
Риму и миру
на пустой площади под дождём
и говорит с дождём —
так спишь и бормочешь уже никому
в двойную молчащую тьму:
тому,
кто с тобой,
кому улыбается младенец слепой,
кто путешествует налегке
и держит сокровище в кулаке.
Перед ним склоняются небеса, как говорит поэт.
Я видел другое: как брызнет свет
утром в прохладный двухсветный зал,
как бы пустой вокзал.
Свет на погасших экранах: не изнутри — извне.
Я удивился вспыхнувшей новизне,
словно рывком отвалили валун от глаз
или ладонь разжали —
а там алмаз.
Сколько нас! —
плотный, горячий кристалл:
голос на голос, ветвленье куста.
На незанятом стуле, простая на вид,
закрытая книга — и она звенит.
Об авторах
Екатерина Манойло
1988, г. Орск, Оренбургская область. Выпускница Литературного института имени А. М. Горького (семинар Павла Басинского). Участница 11-го Форума молодых писателей в Липках, лауреат международного конкурса эссе «Славянский мир». Лауреат премии «Лицей» в номинациях «Проза» и «Выбор книжных блогеров».
Рассказы публиковались в коллективных сборниках.
В «Литературной газете» печатались статьи о современном литературном процессе. Этим же темам посвящён Telegram-канал «120 дней соломы». С ним Екатерина Манойло вошла в шорт-лист премии «Литблог» в первом сезоне. Дебютный роман «Отец смотрит на Запад» был опубликован в журнале «Новый мир». В настоящий момент роман готовится к выходу в издательстве «Альпина. Проза».
Работает над построением идентичности виртуальных ассистентов в SberDevices. Живёт в Москве.
Алексей Колесников
1986, г. Великий Новгород. Окончил Московский государственный университет леса. Работал в рекламе и маркетинге в крупных российских компаниях и малом бизнесе. Публиковался в журналах «Волга», «Знамя», «Этажи», в сборнике рассказов «Счастье-то какое!». Лауреат премии журнала «Знамя». Роман «Выше ноги от земли» готовится к выходу в «Редакции Елены Шубиной».
Михаил Турбин
1993, пос. Ракитное, Белгородская область. Окончил аспирантуру юридического института НИУ «БелГУ». Русский писатель. Автор сборника рассказов «Ирокез», выпущенного издательством «Чтиво». Статьи и рассказы опубликованы в журналах «Дружба народов», «Нева», «Вопросы литературы», «Волга», «Урал», «Дон», «Этажи». Живёт в Белгороде.
Оля Скорлупкина
1990, г. Петербург. Поэт, редактор. По образованию филолог. Ведёт сообщество «Орден Кромешных Поэтов», организует поэтический фестиваль имени Бориса Поплавского. Соредактор проекта «Метажурнал». Стихи публиковались на сайтах «Полутона», «Год Литературы», «45-я параллель»; эссе и рецензии — в «Homo Legens» и «Лиtеrraтуре». Живёт в Санкт-Петербурге.