Он прицелился в голову бородатого и выстрелил. Негромкий хлопок пневматики утонул в оре разбойника, но эффект был налицо: голова бородатого дёрнулась, он начал заваливаться на бок. Для окружающих это оказалось полнейшей неожиданностью, однако разбойники у костра расценили произошедшее единственно возможным образом – чужак убил их главаря!

Побросав котелки, бандиты схватились за карабины. Ещё миг, и они откроют стрельбу! Художник не стал дожидаться, сам выхватил оружие и уложил одного из недавних сообщников. Тем временем Селивёрстов, со связанными руками, но освободившийся от повода, упал и перекатился подальше от перестрелки, а Сосновцев дважды выстрелил во второго бандита. Одновременно хлопнул и револьвер художника. Разбойник повалился прямо в костёр. В тот же миг сиреневый берет с завидной прытью скрылся в избушке…

Более не скрываясь, Сосновцев рванул к костру – пригибаясь, виляя как заяц, он бежал так, как не бегал никогда в жизни. Из дверного проёма захлопали выстрелы, и, судя по звуку, били из карабинов или винтовок. Пули запели над головой. Но Андрей добежал уже, добрался, завершил бросок длинным прыжком и приземлился с переворотом. Слава тебе, далёкий сэнсэй, научил когда-то и этому!

Он укрылся за телом мертвого ватажника. Труп дергался, принимая пули, предназначенные визитёру, казалось, он вздрагивает от боли. Теперь только Андрей рассмотрел, что костёр разжигали особыми брикетами, дающими жаркое и почти бездымное пламя. Недолго думая, Сосновцев схватил один из едва занявшихся брикетов и метнул его в избушку. Следом, обжигаясь, подхватил второй – и туда же его, в дверной проём!

Годами просушенное дерево сруба, – а дожей последние дни не было! – с благодарность приняло «красного петуха». Из избушки повалил дым, послышались заполошные выкрики. Кто-то сунулся было в распахнутую дверь, но Сосновцев уже вооружился карабином и сделал по дымной завесе несколько выстрелов. Крик отчаяния превратился в вопль боли…

Сосновцев бросился к другу, прихватив у того же убитого бандита длинный нож из-за пояса.

– Андрей Павлович, друг сердечный! – задохнулся Селивёрстов. – Откуда вы здесь?!

– Молчите, герр гауптман! – просипел Андрей, перерезая путы на его руках. – Бежим под навес! Оседлаем мотоцикл, я когда-то водил подобный и дёру!..

– Да! Быстрее… Там есть дорога… – Селивёрстов лишь махнул рукой в ту сторону, где пролегал путь к спасению.

Они кинулись к навесу. Сосновцев быстро нашёл рычаг стартёра, принялся заводить железного коня. Отставник метнулся к высокому колесу вездехода с карабином в руках. Один угол сруба пылал жарким пламенем, но за другим мелькнула тень, показался ствол. Селивёрстов пальнул дважды из ружья, отбив охоту у неизвестного стрелка высовываться.

Но вот фыркнул и застучал двигатель. Сосновцев оглянулся – Селивёрстов отстреливался. Андрей оседлал трёхколёсную машину и сейчас поддавал газу, нетерпеливо поглядывая на друга.

– Никодим Митрофанович, хватит палить! Перебьёте всех разбойников, что полиции останется?

Штабс-капитан не заставил себя ждать, вскочил в седло сзади. В облаке густого выхлопа, с прогазовкой, мотоцикл развернулся и с места рванул вдоль кромки леса, подпрыгивая на неровностях.

Андрей вцепился в ручки управления, сосредоточился на вождении, и всё же успел разглядеть неясные фигуры в дыму возле сруба. Мелькнул ненавистный сиреневый берет. И тут же о ближние стволы и ветки деревьев защёлкали пули, штабс-капитан обхватил друга за плечи, прикрывая спину. Сосновцев – на лихом вираже, на двух колёсах! – вписался в поворот и вырулил на плотную грунтовку, уводящую в лес. Ветер свистел в ушах, нещадно тарахтел двигатель, выпуская, время от времени, густые султаны дыма, но беглецы мчались вперёд!

Грунтовку пересекали какие-то тропы и просеки, на поверку правобережье оказалось не таким уж диким уголком, но Андрей не позволял себя сбить с толку, уверенно колесил по едва различимой дороге. До тех пор, пока откуда-то справа, с рёвом и посвистами, не выкатился четырёхколёсный вездеход, облепленный бандитами. Их преследовали! Им стрелял вслед!

Седоки пригнулись, Андрей резко свернул на какую-то очередную дорожку, потом ещё поворот, и ещё, чуть не вылетев с узкой тропы в чащобу кустов, но преследователи не отставали. Вездеход позволял им срезать углы, ехать по бездорожью, между стволами деревьев. Но Сосновцеву пока удавалось угадывать очередной манёвр бандитов. В последний момент он умудрялся свернуть на какую-нибудь и вовсе уж едва заметную тропку.

Как долго продолжалась эта сумасшедшая гонка? Сосновцеву показалось – целую вечность. Но вот наконец-то – в облаке пыли, нещадно подскакивая на колдобинах, под стрекот перегрето двигателя мотоцикл вырулил на наезженную дорогу, ведущую к мосту через Клязьму. Сосновцев хотел уже было выдохнуть с облегчением, когда к ужасу своему увидел, как невзрачный дедок в безрукавке заворачивает поперёк въезда на мост лошадёнку, запряжённую в телегу.

А из телеги той сноровисто выскакивают дюжие молодцы с карабинами в руках, деловито занимают позиции вдоль дороги, вскидывают стволы…

Сосновцев тормозил, разогнавшийся мотоцикл несло юзом – прямо чёрту в пасть! Сзади нарастало тарахтение вездехода, крики, улюлюканье и хлопки выстрелов.

Мотоцикл остановился.