Таррика покачал головой.

— Я вижу, вы его совсем не знали. Он все держал при себе, пока не разберется до конца. Конечно, иногда он бросал какой-нибудь намек, просто чтобы мы видели, у него есть прогресс, но никогда ничего существенного, из чего можно извлечь пользу. — Он опять покачал головой. — А считалось, что я — его ближайший сподвижник.

— Значит, мы пришли сюда впустую, — разочарованно сказала Майя, — совсем впустую.

— Может, так, а может, и нет, — поднявшись, гигант медленно прошел к окну. Гилбрин хотел проследовать за ним, но Майя, сдерживая его, положила руку ему на локоть.

— Отсюда видно озеро, — продолжал Таррика, глядя в окно, — квартира обошлась мне больше чем в полмиллиона долларов, но думаю, она того стоит. Это компенсация за несколько последних жизней. — Он содрогнулся. — Но я заслужил иметь ее подольше. Мы все заслужили.

— Если Сын Мрака здесь, то у нас и выбора-то нет, — заметил Гилбрин, не обращая внимания на хмурый взгляд Майи. — А даже если и нет, то здесь его Рошаль, иначе кто бы поставил такую ловушку?

— Но не все указывает, что близко Конец, — обернулся негр. — Еще никто не видел ангела смерти.

Они оба знали, что он говорит не о Властелине Теней, хотя этот титул тоже можно добавить ко всем тем, что у него Уже есть. Был еще один предвестник, виновник их бесконечной судьбы — так думали многие.

Во многих земных мирах его называли Летучим Голландцем. Обычно Странники не звали его этим именем, понимая, что он — нечто большее, чем легенда. Чаще его величали так, как сейчас сделал Таррика, а другое распространенное имя, Майе оно нравилось больше, было Лодочник. Оно напоминало ей о мрачных персонажах греческих мифов во многих мирах. Для Майи Лодочник был Хароном, перевозившим души умерших в подземный мир.

Если так и было, то у этого Харона работы хватало. Ему приходилось перевозить целые миры душ, и большинство беглецов полагало, что он с охотой добавляет каждый мир к своему списку. Они верили, что именно он в ответе за Апокалипсис, но Майя сомневалась.

— Тот факт, что Сын Мрака еще не показывался, может означать, шутник, что у нас больше времени, чем ты думаешь. Макфи говорил об этом очень определенно, и, думаю, он прав.

Руки Хаммана Таррики исчезли у него за спиной, а когда снова появились, то стакана в них уже не было. В левой руке он держал визитную карточку.

— Мне надо кое-что обдумать. Когда мне станет ясно, что делать, мы встретимся. Подозреваю вам нужно место, чтобы где-то остановиться. Я тут на обилие написал адрес.

Гилбрин протянул ладонь, и они с Майей стали читать адрес.

— Мы могли бы остаться здесь, господин Таррика. У вас столько места, зачем оно вам? — Светловолосый гость разглядывал лицевую сторону карточки. — Гляди-ка, предприниматель: экспорт, импорт и еще что-то.

Снова игнорируя потуги своего так называемого гостя на легкость в обращении, негр спокойно ответил:

— Для размышлений мне требуется уединение. К тому же сегодня у меня назначена встреча.

— У тебя свидание? — Бродяга ухмыльнулся.

— Гил! — Тон Майи был спокойным, но она поняла, что спутник заметил раздражение в ее глазах. Таррике она сказала:

— Мы вам очень признательны, Хамман, Но вы уверены, что сейчас мы не можем больше ничего сделать?