Что-то ударилось о крышу салона. Послышался треск, внутрь ворвался воздух, непреодолимая сила вырвала Фрэнка из кресла и вышвырнула наружу. Воздух, когда он начал падать, в один миг словно выдавили из легких. Он хватал его ртом, пытаясь дышать, пытаясь понять, что случилось. Арктический холод сковал тело и сделал его бесчувственным. Перевернувшись, он сквозь слезы, заливавшие глаза, увидел самолет с болтающимся крылом, которое у него на глазах оторвалось окончательно и вслед за самолетом полетело в море, блестевшее в восьми тысячах метрах внизу.

«Катастрофа!» – дико пронеслось у него в голове. Шаровая молния, метеорит, может, даже усталость металла. Трещина в корпусе и внутреннее давление доделали дело. И вот он падает. Падает! Фрэнк в исступлении нажал пальцем на выпуклость в кольце.

– Мистер Уэстон, пожалуйста. – Стюардесса подошла в тот момент, когда он привстал со своего кресла. – Вы должны оставаться на месте и пристегнуть ремень. Если только… – Она дипломатично посмотрела в сторону туалетов в конце салона.

– Послушайте! – Он схватил ее обеими руками. – Скажите пилоту, чтобы он изменил курс. Немедленно. Скорее!

Таким образом они смогут увернуться от шаровой молнии или метеорита. Они останутся в безопасности, если достаточно быстро сменят курс. Но только делать это нужно немедленно. Скорее!

– Быстрее! – Он помчался к кабине пилотов, девушка следом за ним. Черт бы побрал эту тупую суку! Ничего не понимает. – Опасность! – завопил он. – Пилоты должны немедленно сменить курс!

Что-то ударилось о крышу салона, появилась трещина, металл начал рваться, закручиваясь, как банановая кожура. Блондинка исчезла. Треск рвущегося металла утонул в свисте вырывающегося воздуха. Фрэнк отчаянно ухватился за ближайшее кресло, чувствуя, как воздушный поток отдирает от него его руки, а тело засасывает в брешь. И снова его выбросило наружу, и он начал долгое восьмикилометровое падение, от которого сводило живот.

– Нет! – завопил он, обезумев от ужаса. – Господи помилуй, нет!

Он снова нажал на головку кольца.

– Мистер Уэстон, я вынуждена настаивать. Если вам не нужно в туалет, вы должны позволить мне застегнуть ваш ремень безопасности.

Он стоял возле своего кресла, блондинка начинала выказывать признаки раздражения. Раздражения!

– Это важно, – сказал он, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Менее чем через минуту этот самолет распадется на части. Вы понимаете? Мы все умрем, если пилот немедленно не сменит курс.

Ну что же она стоит тут, словно онемев? Он ведь все это ей уже говорил!

– Тупая корова! Прочь с дороги! – Он оттолкнул ее в сторону и снова бросился к пилотской кабине. Споткнулся, упал, бешено вскочил на ноги. – Меняйте курс! – орал он. – Ради бога, послушайте и…

Что-то ударилось о крышу. И снова рев, взрыв, неистовая тяга. Что-то стукнуло его по голове, и он оказался ниже облаков, прежде чем успел взять себя в руки. Он нажал на кольцо, но обнаружил, что все равно летит, глотая разреженный воздух и дрожа от свирепого холода. С одной стороны от него, словно подвешенный, медленно вращался самолет, постепенно распадаясь на разрозненные части. Мелкие фрагменты парили вокруг него, один из них, возможно, принадлежал блондинке. Мимо промелькнули облака, внизу расстилалось море, его поверхность мерцала бликами света. При виде волн внутренности у Фрэнка сжались от ошеломляющего ужаса, у него начался приступ акрофобии, рвущий на куски каждую клеточку тела. Удариться о воду будет то же самое, что расплющиться о бетонный пол, а он будет до последней секунды оставаться в сознании. Он лихорадочно нажал на кольцо и мгновенно оказался снова высоко в воздухе, ему была дарована еще одна почти целая минута продолжающегося падения.

Пятьдесят семь секунд чистого ада.

И снова.

И снова.