– Фрэнк, дорогой, ты там еще долго?

Женский голос с характерной интонацией, свойственной представительнице высшего сословия, принадлежащей к аристократии по рождению и замужеству. Леди Джейн Смит-Коннорс была богата, любопытна, нетерпелива, и она скучала.

– Один момент, милая, – крикнул он в ответ и отбросил полотенце. Улыбаясь, он осмотрел себя. Деньги позаботились об искалеченной ступне. Деньги о многом позаботились: о его одежде, его произношении, формировании его вкусов. Он все еще был падшим ангелом, но на его сломанных крыльях поблескивала новая позолота.

– Фрэнк, дорогой!

– Иду! – Он стиснул зубы так сильно, что заболели мышцы лица. Манерная, падкая на удовольствия сука! Ее привлекли его лицо и его репутация, и она была готова платить за свое любопытство. Но это может подождать. Сначала паук должен поймать муху и надежно опутать ее своей паутиной.

Шелковый халат, чтобы прикрывать наготу. Щетки, чтобы расчесывать волосы. Спрей от дурного запаха изо рта. Жеребец был почти готов к представлению.

В ванной имелось окно. Он раздвинул занавески и всмотрелся в ночь. Далеко внизу россыпь огней ковром устилала тонущую в тумане землю. Лондон был приятным городом, Англия – приятным местом на земле. Очень подходящим, особенно для игроков: они не платили налогов с выигрышей. А в его случае – более приятным, чем любое другое: куш был очень велик. Не только в смысле денег, это для плебеев, – важно было установить правильные связи, и тогда каждый день превратится в Рождество.

Лондон. Город, который Особые люди ценили очень высоко.

– Фрэнк!

Нетерпение. Раздражение. Высокомерие. Женщина ждала, чтобы ее обслужили.

Она была высокой и отличалась той особой худобой, что делает женщину похожей на школьницу-переростка, которой положено носить твидовые юбки и ходить с хоккейными клюшками. Но ее внешность была обманчива. Межродственные браки на протяжении поколений привели к глубокому декадансу и породили множество буйных расстройств. Женщина была клинически безумна, но в ее кругах это слово никогда не употребляли – только «эксцентрична», никогда не говорили «глупа» – только «безрассудна», никогда не называли женщину злобной или жестокой – только «забавной».

Он протянул руки, обнял ее и надавил на ее глазные яблоки большими пальцами. От внезапной боли она отпрянула. Он надавил сильнее, и она закричала от уже невыносимой боли и страха ослепнуть. У него в мозгу тикали воображаемые часы, отсчитывая секунды. Пятьдесят одна, пятьдесят две…

Он нажал пальцем на головку кольца.

– Фрэнк!

Он протянул руки и обнял ее, сердце его все еще колотилось от удовольствия, которое он испытал, причиняя ей боль. Он поцеловал ее с отточенным мастерством, нежно прикусив зубами, провел руками по ее телу, и тонкая ткань с шуршанием упала с ее плеч. Он прикусил чуть сильнее и почувствовал, как она напряглась.

– Не делай так! – резко приказала она. – Ненавижу, когда так делают!

Двойка. Считая секунды, Фрэнк тянулся к выключателю. Как только погас свет, она извернулась и оттолкнула его.

– Ненавижу темноту! Неужели ты такой же, как все остальные?

Вторая двойка. Осталось двадцать секунд. Хватит для еще одного опыта. Он нащупал ее в темноте, пробежал по ее телу ладонями с натренированной решительностью. Она ахнула от наслаждения.

Он нажал на головку кольца.