И звякнула своей стопкой монет.

— Он этого не оценит, — усмехнулась Сян. — Он, конечно бычара, но цветы есть не станет.

— А я его очень попрошу, — усмехнулась Дзянь.

— Да у вас, я смотрю, особые отношения сложились, — усмехнулкась Сян.

— Ну я же вызвала ему скорую, — отозвалась Дзянь.

— Серьезно?

Информация была очень неожиданной.

— Кто лучше позаботится о наших врагах, кроме нас самих? — меланхолично отозвалась Дзянь.

— По-моему, ты понимаешь эту фразу как-то превратно, — нахмурилась Сян. — Люди обычно не заботятся о своих врагах. Не в таком смысле.

Дзянь только искоса на неё взглянула и ничего не добавила.

Но фразочка действительно странная. Не замечал за Дзянь раньше подобного максимализма. Может, это часть её тайного кодекса ниндзя? А ещё, возможно, она теперь от меня отстанет и на Лангхо переключится? Я тогда от чистого сердца пожелаю бедняге здоровья!

Мы еще какое-то время общались и веселились на счет Лангхо и Громовой Троицы, пока бабуле все это не надоело:

— Так, смена молодая! — громко рявкнула она. — Хорош трепаться, эта посуда сама себя не перемоет. Стрекоза, мне тут кое-кто по большой дружбе намекнул, что у тебя в кабинет очередь стоит в три квартала, опосля вчерашнего. Лети давай. Чан, тебя на заднем крыльце уже полчаса ждут, а вы все лясы тут точите — не переточите. Лучше ножи наточил бы. А ты, Дзянь…

— Будет сделано, бабуля, — отозвался я, вставая из-за стола.

И чувствовал я себя куда веселее, чем когда утром глаза открыл.

Если честно, глаза тогда открывать вовсе не хотелось. А сейчас — ничего. Повеселел даже.

На заднем крыльце меня поджидал надзиратель Ди, самолично.

Опа…

— Мне тут стрекоза одна на хвосте принесла, что у тебя опять со здоровьем проблемы, — прогудел он вместо приветствия. — Опять охромел, что ли?

— Нет, почтеннейший, — потупился я. — С ногами у меня как раз все весьма хорошо. Даже и не думал о них со вчерашнего дня.