– Ладно... – Дема махнул рукой. – Ты знаешь прекрасно: я к этой жизни замечательно приспособлен. Так уж я устроен: в любых условиях я устроюсь неплохо – и деньги найдутся, и работа. И в любых условиях не будет покоя в моей душе как бы богат я ни был. Одно только я понимаю – в духовные лидеры нечего мне лезть. Не приспособлен я для этого. Да и не выходит ничего хорошего из этого. Вот ты Бондарева, к примеру, вспомни. Отца Ираклия...

– Ты ж не помнил его! – встрепенулся Антонов. – Ты ж говорил, что забыл все начисто!

– Вспомнил. – Дема невесело усмехнулся. – Все я вспомнил. На поляне я все вспомнил. Когда попал в пламя Круга. Все, что со мной было раньше, вспомнил. И даже то, что не со мною было, а с теми, кто был до меня, Коробова Демида Петровича, и то кое о чем вспомнил.

– Елки зеленые! – Антонов аж привскочил с места. – Что ж ты раньше-то не сказал? Расскажешь сейчас! Ведь это ж столько всего прояснит...

– Ничего я не расскажу. – Демид устало закрыл глаза. – Ничего. Меня все это не обрадовало – то, что я узнал. А тебя и вовсе с ума сведет. Так что живи себе спокойно. На твой век тебе и без того приключений хватает.

– То есть что? Это, так сказать, информация для служебного пользования?

– Да. Информация для одного-единственного выродка. Последнего из ему подобных. Который не может умереть своей смертью.

– Понятно... – Антонов посмотрел на Демида несколько испуганно – так смотрят на соседа, которого каждый день встречаешь на лестничной клетке, и даже спрашиваешь о здоровье, и который оказался вдруг шпионом Танзании или Свазиленда. – Каково это – быть бессмертным?

– Пока никак, – сообщил Демид. – Не ощутил я пока своей бессмертности. Знаешь, трудно ощутить это, когда тебе – всего тридцать. Проживем еще лет двести – увидим. Если, конечно, дадут мне прожить.

– Дем, вот что я думаю, – зашептал вдруг Антонов. – Ты – человек, сам понимаешь, уникальный. Нужный, можно сказать, всему человечеству. Подстраховать тебя нужно. Ну, чтоб не было никаких идиотских случайностей. Вроде как в этот раз, когда тебя в тюрьму ни за что посадили. Тебя, если хочешь знать, охранять нужно как зеницу ока. Я тут переговорил с одним человеком. Большим человеком. Большим, хотя и неприметным. Из нашей структуры. Ну, конечно, подробностей я ему не сообщал. Так, в общем... И знаешь, это вполне возможно!..

– Что?!

– Включим тебя. В проект. Есть у нас кой-какие проекты. Высшей группы секретности. Сам понимаешь, не у одних американцев зеленых человечков вскрывают. Вот... – Антонов даже запыхался от непонятного волнения. Видать, не одну неделю эту идею вынашивал. – У тебя все свое будет, Дема. Условия для работы... Аппаратура, информационная сеть. Люди свои для охраны – проверенные ребятки, не подведут. Коттеджик тебе неплохой дадим, атомной бомбой его не пробьешь, не в этом только городе, понятно, тут ты уже примелькался...

– Федорыч! – Демид резко встал с места, уронив табуретку. – Что ты за херню порешь?!!

– Нет, ты пойми! – Антонов тоже вскочил на ноги, глаза его горячечно блестели. – Никто у тебя над душой стоять не будет. Просто нельзя же так... Любой пэпээсник тебя сейчас за шиворот взять может. О бандитах я уж не говорю. Случайная пуля... Дурацкий случай, и все полетит к чертям! А так – один твой звоночек, и полное прикрытие! Ты даже не заметишь ничего. Ты будешь жить, как раньше. Почти...

– Почему же ты у меня разрешения спрашиваешь? – медленно произнес Демид, раскаляясь изнутри, как мартеновская печь. – Какого хрена ты у меня разрешения спрашиваешь, если ВЫ всегда делали то, что считали нужным, безо всякого разрешения?! Если я их даже не замечу, что ж меня-то спрашиваешь?!

– Заметишь. – Антонов виновато улыбнулся. – Другой бы никто не заметил. Но ты – заметишь. Можешь не понять, что это – свои. Покалечить можешь своих...

– Для меня они – не свои! Понял?!! – Демид сделал шаг вперед, схватил Антонова за грудки, поднял здоровенного Антонова одною рукой в воздух, как пушинку. – Ты для меня – свой, Антонов. А больше никто! И если я замечу у себя хвост, пусть даже самый лучший, мягкий, пушистый, я его обрублю. Начисто!!! Я всегда обрубаю хвосты, Антонов! Пожалей людей!

Он отпустил Антонова, и тот шлепнулся обратно в кресло.

– Почему ты такой, Демид? – пробормотал подполковник Антонов. – Почему ты о пользе общества не думаешь? Нельзя же так...

– Можно. – Демид в ярости шарахнул кулаком по столу. – Можно! Я должен быть свободен! Я не знаю, почему я поступаю так или иначе. Может быть, я – игрушка в чьих-то руках. Но я хочу иметь выбор. И не верю я, что вы мне этот выбор дадите! Не нужен мне ваш контроль, пусть даже и самый дружественный! Не хочу я жить в Городе Счастья за колючей проволокой! Тем более, если город этот – для одного человека!..