– Боже, сколько звезд! – Она вспомнила, что в августе самый большой звездопад. – Сколько желаний будет загадано! Все-таки в большом городе звезды не такие, да и небо другое.

– Без них наша жизнь была бы тусклой, – согласился Павел.

– А еще без чего наша жизнь была бы тусклой? – Она подняла на него глаза.

– Без восходов и закатов, которые пламенеют багряными оттенками, без радуги, переливающейся всеми цветами во время теплого летнего дождя, – стал перечислять он.

– А роса на траве может считаться одним из красивейших явлений природы? – Вера вопросительно посмотрела на своего собеседника.

– Несомненно, может… и еще много-много чего. Без чего наша жизнь была бы блеклой.

– Например?

– Без твоих глаз.

– Я серьезно!

– И я очень серьезно! Верно сказано, что глаза – зеркало души. Это сказано о твоих глазах, Вера. Все, о чем ты думаешь, в них отражается. Когда ты печалишься – в них поселяется грусть. Если смеешься – в них пляшут веселые искорки. Но боюсь сердитых твоих глаз – это пострашнее льдов Арктики.

Они медленно шли к машине. Он обнял ее за плечи, и от прикосновения по его коже пробежали тысячи маленьких импульсов. Его пальцы обжигали через тонкую ткань платья. Она затрепетала.

– Вера, вы такая разная, – задумчиво произнес Павел, когда они садились в машину. – То восторгаетесь при виде звезд и какой-нибудь травинки, мимо которой сто человек пройдет и даже не заметит, то замкнетесь, становитесь серьезной, и я боюсь, что теряю вас.

Машина двигалась, они молчали, с улыбкой посматривая друг на друга. Павел вставил диск и нажал кнопку. Полилась волшебная музыка, которая обволакивала. Ей так захотелось прикоснуться к нему, что она сжала кулаки.

Они подъехали к одноэтажному дому. Павел поставил машину в гараж.

– Это твой дом?

– Нет, это дом моего друга. Он работает на Севере. Я иногда здесь ночую. А сейчас это наше временное пристанище. – Больше ему не хотелось говорить. Ее полуоткрытые губы сводили его с ума.

Они вошли в дом. Переступив порог, они, как по команде, повернулись друг к другу. Павел ногой закрыл за ними дверь. Она заглянула ему в глаза. В них плескалось желание. Одного ее слова было достаточно, чтобы остановить его. Но оно никак не срывалось с ее губ. Напротив, губы ее приоткрылись, и он уже не мог отвести от них взгляда.

Сердце девушки застрочило как пулемет. Как будто она пробежала длинную дистанцию. Но его сердце также часто билось!

Он обнял ее. Те робкие протесты, которые она делала скорее машинально, рассыпались в прах. Дыхание стало неровным. Она могла уйти, в конце концов, оттолкнуть или пошутить, чтобы разрядить обстановку. Но она ничего этого не делала. Как только он прикоснулся к ее губам, она поняла, что это битва ею проиграна.

Дрожащие ее руки предательски обвили его шею, и он рывком прижал ее к себе и стал с каким-то неистовством целовать. Каждая жилка ее тела отзывалась на его натиск. Губы ее раскрылись, мысли смешались. И куда подевалось ее пуританское воспитание? Она не испытывала ничего подобного и не думала, что с ней может произойти такое. До этой ночи это было ее тело, а теперь оно принадлежало другому человеку.