– Ясно.

       Развернулся и направился в свой кабинет. «Ясно! Гм. Ничего не ясно». В историю дежурного Кондрат мало верил, можно сказать, не верил вообще. Не нравилось ему происходящее последнее время в конторе. 

       Кондрат пропустил первой в кабинет Тайру, вошёл следом и плотно прикрыл за собой дверь. Прошёл, придвинул кресло к столу и подвинул к себе телефон. Набрал номер главка.

       – Майор Первомайского, Кондрат Леший! – представился он в трубку. – Разумов на месте? Спасибо. Алло. Здравствуй, капитан. Как живется? Как делишки? И тебе того же. Слушай, к вам вчера человечка их психушки определили, вроде как на напарника с вилкой пошел. Ага. Точно не было? Ясно. У меня еще вопросик, ты ведешь дело Стогиной? В смысле, какой? Катерины из Крайского микроша. А кто? 

       Телефонная трубка замолчал, тяжело засопела. Потом выдала слишком громко:

       – Если хочешь, я по своим поспрашиваю? Но вроде как не припомню такого дела. 

       – Ты поспрашивай, – настойчиво попросил Леший, хотя уже точно знал, что ничего Разумов ни у кого узнавать не будет.

       – А тебе зачем дело?

       – Интересно просто. Да ты ж помнить должен, сам на него выезжал.

       – Я? – капитана замолк. Несколько минут в трубку снова доносилось тяжелое сопение. Потом Кипр Иванович, тихо проговорил. – Слушай, Кондрат, мне конечно Фархад сказал, что у тебя там со здоровьем, и… я тут подумал, может, посидим вечерком, пивка, рыбки… ну, как всегда. Я ж не думал, что все так… у меня человечек есть. Хороший человечек, я его с собой приглашу. Пусть посидит, пообщается с тобой… с нами.

       – Подожди, Кипр Иванович, ты сейчас о чем? – Кондрат ощутил, как прилив ярости ударил в виски. – Ты что, меня за психа держишь? Да вы что, все меня за психа считаете? Че за бред! Ты был на месте! Сам просил Стаса в контору отвезти, а утром говорил, заберешь. Ну не уследил, с кем не бывает. Разумов, я не псих!

       – Да, прекрати, ты орать! – беззлобно, тихо прошипел капитан. – Вечером посидим, поговорим. – И раздались короткие гудки.

       Кондрат положил трубку на аппарат. Верно, посидеть, выпить. Не просто выпить, напиться до чёртиков, и забыть все события прошедших дней.

А чего он, правда, так всполошился из-за этого Стаса? Он его знал всего несколько часов. Что ему до неизвестного парнишки? А то и дело. Если закрыть глаза на Стаса, значит на всё нужно закрывать глаза. Нельзя так: одно забыл, а второе помнит. Не получается, всё в одной папочке должно быть. Одним файликом. Всё это ниточкой тоненькой связано и в голову Лешему заложено. Не может он отполовинить чего-то там или кого-то. Нет Стаса, нет синего света. Нет синего света, значит, и рассказа старушки из киоска нет, да следом и надписи в психушке, и странного поведения охранников и Семёна, и посёлка Дивного. Да, кстати, Дивное. 

       «Не забыть вечером, обязательно заглянуть к Любовь Тихоновне». Кондрат свистнул устроившейся на диване Тайре и вышел, хлопнув дверью.

       Мимо пронесся запыхавшийся Степка. На ходу кивнул и пропал за углом. Кондрат поправил пиджак, накрутил поводок на руку и направился к выходу.

       – Тебя Фархад спрашивал, просил зайти, – выкрикнул из дежурки Семён.

       – Сделай вид, что не видел, – ухмыльнулся ему Кондрат и вышел на улицу. 

       Начинался ветер, пронизывающе холодный. Застегнув куртку, Кондрат направился к дороге и махнул проезжающей мимо машине. Через пять минут вышел в микрорайоне Крайский. Ветер усилился. Ветви деревьев стряхивали оранжево-желтые листья, и с шелестом несли по тротуару. На сером небе ни малейшего проблеска синевы. Вот она, осень! Перепрыгивая вчерашние лужи, Кондрат забежал под козырек нужного подъезда. Уверенно нажал кнопку. Швейцар – парень с хамоватым грубым голосом, ответил тут же: 

       – Я же вам вчера сказал…