– Показалось. Я и на улицу-то сегодня не выходил.

       Кондрат сощурился, нехорошо, недобро. Да что здесь происходит? То вы не помните о происшествии со Стасом, то эта рыжая. На языке вертелся вопрос о сегодняшней ночи, о психушке и ночном уазике. Но что-то нехорошо кололо под желудком и предчувствие подсказывало, что и на этот вопрос Семен не даст ответа.

       – Семен, – проговорил Кондрат. – Ты разговаривал на улице с рыжей девицей. Кто она? Чего хотела?

       Дежурный выдохнул и как-то жалостливо посмотрел на Лешего.

       – Да… бешенная какая-то. Журналистка местная. Навыдумывают, а нам разгребай.

       – А что навыдумывала?

       Семен отвернулся.

       – Леший, ты иди, своими делами занимайся. А у меня своя работа. Не мешал бы уж.

       – Случайно не о психушке говорила.

       Глаза Семена сощурились. Он внимательно всмотрелся в Кондрата.

       – Так не врёт она, – не сводя взгляда с дежурного, произнес Кондрат. Вот интересно, как он себя поведет. – Не одна она видела.

       – Ты тоже видел? – вдруг разом став спокойным и даже каким-то задумчивым, спросил Семён.

       – И я видел. И ещё люди.

       – Какие люди? – в голосе дежурного не было напряжения.

       – Семен, а что ты знаешь о нашей больничке?

       – А что я должен знать? Не больше чем и все. Тьфу, тьфу не доводилось бывать. Или ты что-то рассказать хочешь?

       Семен смотрел на Кондрата пристально, изучающе спокойно.

       – А про Дивное никогда не слыхал? – вспомнив, поинтересовался Кондрат.

       – Что за Дивное? – дежурный все-таки отвернулся, придвинул к себе какие-то бумаги и начал их неправдоподобно сосредоточенно заполнять. 

       – Поселок такой. Узнал недавно о нем чудные вещицы.