— Риз, — постаралась, чтобы это не прозвучало жалобно. — Может, это не очень хорошая идея…
— Я останусь с тобой.
На его немногословный ответ мне оставалось только хлопать ресницами. Он произнёс это без каких-либо эмоций: просто факт, ничего больше. У меня даже возникло ощущение, будто он жертвовал собой ради меня. Весь из себя мученик, этот Риз.
— Не уверена, что это…
— А кто узнает? — нетерпеливо перебил он. — Ты хочешь остаться там, а я не могу бросить тебя одну, так что у нас нет иного выбора.
— Почему ты злишься на меня? — спросила, наконец, озвучивая слова, которые весь день крутились на языке. — Из-за того нелепого вопроса? Давай сделаем вид, что я ничего не говорила. Забудем весь тот разговор.
Риз ответил не сразу. Но прежде чем всё-таки ответить, он тяжело вздохнул:
— Боюсь, я создал у тебя неправильно впечатление, и мне кажется, что будет лучше, если наши отношения станут немного более формальными.
Его слова ранили, потому что я думала — надеялась, — что мы уже почти стали друзьями. Ну, или хотя бы вели себя дружелюбно.
— Хорошо, без проблем, — я заставила себя рассмеяться. — Хотя уверяю тебя, я всё прекрасно понимаю.
— Уверена? — спросил он, всё-таки взглянув на меня.
— А ты? — ответила вопросом на вопрос.
Мы сверлили друг друга взглядами несколько долгих тяжёлых мгновений, и затем он всё же отвёл глаза, снова глядя вперёд. Дальше мы ехали в тишине.
Я была так расстроена, что даже не обратила внимания, где мы находились. В конце концов, мы добрались до дома.
Риз останавил свою лошадь.
— Мы на месте.
Без особого энтузиазма я осмотрела поместье: небольшое, всего два этажа, но выглядело уютно, даже в темноте. Луна освещала черепичную крышу. Озеро поблескивало в двух шагах от дома, а вокруг сплошные деревья создавали видимость уединения.
Риз спустился с лошади, я за ним. За поместьем располагался небольшой загон, и мы оставили лошадей пастись там.
— Я позабочусь о них, как только ты устроишься, — пообещал Риз, направляясь к дому.
— Ключ должен быть под камнем перед входом, — сообщила я ему. — Так нам объяснял отец.