Психиатр хмыкнул. Со своими налитыми кровью глазами он походил на персонажа ужастика шестидесятых годов, в котором вампиров играют самые смазливые актеры.

— Мы забронировали билет, но никуда не полетели.

— Почему?

— В здании аэропорта «Руасси» мы купили дневной выпуск «Монда». Там сообщалось про смерть Тэна. И говорилось про то, что некая дама, следственный судья, отличилась на пожаре, рискуя жизнью в попытке спасти погибшего. Они даже напечатали ее фотографию. И мы узнали свою новую знакомую из Гран-Пале. Которая нас коварно обманула. Мы вернулись. Подкараулили тебя на улице Ле-Гофф. Мы решили, что будем с тобой ласковы. Выступим как Феро — он умеет очаровывать женщин. Но Хоакин, мальчик из Кампо-Алегре, вылез вперед. И ты от нас сбежала. В тот же вечер мы улетели в Манагуа. В сущности, что у тебя на нас было?

— Почему потом ты меня не убил?

— Ну, назовем это… любопытством. Даже восхищением. Когда мы обнаружили тебя в доме Мансарены беседующей с никарагуанскими полицейскими, мы сказали себе, что перед нами не обычный противник.

— Но ведь я могла тебе помешать.

— В доисторические времена мужчины, которые разрисовывали пещеры, использовали трещины и неровности камня. Они включали их в свои картины. Ты была такой трещиной. И мы решили тебя использовать. Включить тебя в нашу фреску. Ты могла послужить нам, помочь нам лучше себя узнать. Открыть некоторые детали нашей истории, неведомые нам самим.

Вот теперь ей стало страшно. Она чувствовала, как во всем теле поднимается противная дрожь. Правда слепила ее, как слишком яркий свет. Но никаким светом в этом деле и не пахло. Сплошная тьма. Мрак.

— И что теперь?

— Теперь мы в лесу, красавица моя. Место встречи. Место жертвоприношений.

Один, два, три… Жанна считала в уме. Она тоже добралась до источника. С того дня, когда погибла ее сестра, она знала, что судьба приведет ее сюда.

В безмолвный лес, где таится зло.

Где под покровом ночи скрывается правда.

И вот она держала этот черный свет в руках.

— А твой народ? — трясущимися губами вымолвила она. — Где он?

— Да здесь же! Вокруг тебя! Они здесь, Неживые души…

От стен один за другим отделилось несколько силуэтов. Одного взгляда на них Жанне хватило, чтобы понять: все разговоры про первобытное племя — не более чем враки. В этих людях не было ничего доисторического. Просто они оказались страшно изуродованными. Голые, если не считать прилепленных к телу листьев и кусков коры, они двигались неуклюже, как инвалиды.

У одного из них была обожжена половина лица, как будто к нему приложили горячий утюг. Лицо другого пересекали длинные кривые шрамы. У третьего глаза были расположены на разной высоте, а там, где некоторые носят бакенбарды, болтались лоскутья кожи. Здесь были мужчины и женщины, чудовищно грязные и обезображенные. Жанна заметила, что больше всего шрамов на тех, кто постарше. Те, что помоложе, поражали страшными деформациями черепной коробки, очевидно, произведенными в первые дни после рождения, когда кости еще податливы. Значит, обезьянью внешность кто-то придал им нарочно.

Хоакин создал свой первобытный народ из подручного материала. Устроил безумный маскарад. Жанна вспомнила компрачикосов из романа Виктора Гюго «Человек, который смеется» — они по дешевке скупали детей и ломали их, превращая в ярмарочных уродцев.