Книги

Лерой. Обещаю забыть

22
18
20
22
24
26
28
30

– Родик, – надорванным голосом выдыхаю в трубку. Он единственный, кто может помочь. – Прошу, забери меня домой.

– Арина Петровна, с вами все в порядке? – Слышу, что он взволнован. Еще бы! Второй час ночи...

– Да, – стараясь не выдать себя, отвечаю водителю. Его жалость мне не нужна.– Просто поссорилась с Машей. Заберёшь?

– Конечно, – обречённо вздыхает Родик, не испытывая особого желания мчать за мной посреди ночи на другой конец города.– Буду через полчаса.

 Полчаса... Целых тридцать минут... Это слишком долго. А я  больше ни минуты не могу находиться в этом доме. Но только от моих желаний ничего не зависит в жизни. Этот урок я уяснила на «отлично».

Я не могу позволить себе показываться перед Родиком в таком виде, а потому вновь бегу наверх, в ту самую комнату, где сегодня вдребезги разлетелись мои детские мечты. Мне нужно привести себя в порядок и найти хоть что-то из одежды.

 Амиров всё так же спит, широко раскинув руки. Прежде казавшийся мне красивым, сейчас он вызывает у меня стойкое отвращение. Я его ненавижу! И себя! И эту мифическую Ксюшу! Особенно её. Хотя нет – ей я, наверное, просто завидую.

 Не страшась потревожить сон Лероя, я с шумом открываю шкаф в его комнате, нахожу в нём футболку и спортивные штаны, а затем плетусь в ванную.

 Смотреть на себя в зеркало страшно, но я всё же поднимаю глаза на свое отражение: мелкая, худая, с размазанной под глазами тушью и гнездом на голове. Дура! Как я могла подумать, что вот этим смогу покорить чьё-то сердце?! Хватаю с тумбочки фен и со всей дури бросаю его в зеркало. Треск стекла, а затем грохот падающих на кафель осколков оглушает, но вместе с тем чувствую, что становится немного легче.

 Быстрый душ и наспех затянутые на талии штаны Амирова. Я похожа на чучело в этой длинной футболке и широченных джоггерах, но времени искать что-то ещё не остаётся: Родик уже ждёт у ворот Машкиного особняка.

 Выскакиваю из ванной и бросаю мимолётный взгляд на Амирова, который продолжает мирно спать, ничего не замечая вокруг. Уже хочу убежать, как в глаза бросается алое пятно на белоснежной простыне – неоспоримое доказательство моей беспробудной тупости! С остервенением выдёргиваю помятую шелковистую ткань из-под Амирова и комкаю в руках. Не хочу, чтобы Лерой знал, что стал для меня первым. Пусть лучше думает, что был очередным моим любовником, и причем наихудшим!

Прижимаю к груди свидетельство своего позора и несусь вниз. Всё! Больше с Амировым меня ничего не связывает! А нашу близость я просто сотру из памяти!

 Вылетаю из дома в ночную прохладу, возле ворот выкидываю простыню в мусорный контейнер и бегу к отцовскому автомобилю, где меня уже давно ждёт Родик.

– Арина Петро... – начинает тот, но, замечая мой внешний вид, осекается. – Арина, Господи, что приключилось?

– Родик... – Понимаю, что если хочу отомстить Амирову, то легенду об изнасиловании нужно придумывать здесь и сейчас. И будь на месте Родиона отец, я бы так и сделала. Но вижу перепуганные глаза водителя и замолкаю: он рисковал своей работой, когда привёз меня сюда вечером. – Ничего страшного, просто платье заляпала пиццей, вот пришлось взять чужие вещи.

Родик делает вид, что верит, хотя понимаю по глазам, что убедить мне его не удалось.

– Пусть так, – говорит он, открывая для меня заднюю дверь. – Только не забывайте, что тайное рано или поздно становится явным.

 Он не смотрит на меня с укором, в его взгляде не проскальзывает ненавистная мне жалость, скорее, ему больно видеть меня такой. Уверена, он всё понял и просто не хочет давить на меня, да и не имеет на это права.

– Я не могла дозвониться до отца, – шепчу в своё оправдание.

– У Снежаны Игоревны снова приступ токсикоза, – вздыхает Родион, занимая водительское место. – Пётр Константинович просил его не беспокоить.