В связи со вспыхнувшим в редакции спором по поводу статьи Л. И. Аксельрод{12} «Почему мы не хотим идти назад?», предназначенной для журнала «Заря», В. И. Ленин писал 19 ноября 1900 г. П. Б. Аксельроду: «Относительно статьи Л. Аксельрод я вполне согласен с Вами, что ее надо прежде всего послать Г. В.»[21]

В. И. Ленин, несомненно, ценил теоретические работы П. Б. Аксельрода, неоднократно ссылался на них.[22] Мало того, когда возник вопрос о написании программы РСДРП, он считал, что это способны сделать Г. В. Плеханов или П. Б. Аксельрод. 9 июля 1901 г. Ленин писал Аксельроду: «Из России нам писали, что толки о съезде усилились. Это опять и опять заставляет нас подумать о программе. Опубликование проекта программы крайне необходимо, и имело бы громадное значение. Но кроме Вас и Г. В. некому за это взяться: дело требует спокойного сосредоточения и обдумывания. Приходите, пожалуйста, на помощь к нам, если только дела и здоровье позволяют».[23] 24 августа того же года он снова пишет: «Мы очень на Вас надеемся насчет программы».[24]

Из писем В. И. Ленина видно, что он неоднократно заказывал П. Б. Аксельроду статьи для «Искры» и готовил их к печати. Интересно, однако, отметить, что в переписке практически не содержится оценки этих статей, хотя о некоторых из них (например, «Вильгельм Либкнехт») речь ведется на протяжении нескольких месяцев.[25]

В течение 1900―1902 гг. Ленин и Аксельрод постоянно оказывали друг другу помощь в добывании литературы и взаимными консультациями. 11 марта 1901 г. Владимир Ильич пишет: «Посылаю имеющиеся у меня №№ „Weltpolitik“. Если Вам нужны все по порядку, — придется, вероятно, обратиться к самому автору, снова предупредительно печатающему свой адрес».[26] 21 июля того же года он спрашивает у Аксельрода: «Нет ли у Вас книги Liebknecht’a „Zur Grund — und Bodenfrage“ (Leipzig, 1876)? Или у кого-либо из цюрихских геноссов? Мне она очень нужна для статьи против Чернова, а здесь нет ни в библиотеке, ни у Парвуса, ни у Лемана».[27] В этом же письме Ленин консультируется с Аксельродом по некоторым теоретическим вопросам, относящимся к литературному наследию Ф. Энгельса. А 30 июля пишет: «Получил от Вас „Либкнехта“ и „Vorbote“. Большое, большое спасибо!»[28]

В отличие от Г. В. Плеханова и В. И. Засулич, которые мало занимались организационными вопросами издания «Искры» и «Зари», П. Б. Аксельрод уделял им много внимания. Н. К. Крупская вспоминала:

«Павел Борисович Аксельрод в гораздо большей степени, чем Плеханов и Засулич, был организатором. Он больше всех общался с приезжими, у него они больше всего проводили время, там их поили, кормили. Павел Борисович подробно их обо всем расспрашивал.

Он вел переписку с Россией, знал конспиративные способы сношений. Ну, как мог себя чувствовать в долгие годы эмиграции в Швейцарии русский организатор-революционер, можно себе представить! Павел Борисыч на три четверти потерял работоспособность, он не спал ночей напролет, писал с чрезвычайным напряжением, месяцами будучи не в состоянии окончить начатой статьи, почерк его было почти невозможно разобрать: так нервно он писал.

Почерк Аксельрода производил на Владимира Ильича всегда сильное впечатление. „Вот дойдешь до такого состояния, как Аксельрод, — не раз говорил Владимир Ильич, — ведь это просто ужас один“. О почерке Аксельрода он не раз говорил с доктором Крамером, который лечил его во время его последней болезни. Когда Владимир Ильич первый раз ездил за границу, в 1895 г., — об организационных вопросах он больше всего толковал с Аксельродом. Об Аксельроде он много рассказывал мне, когда я приехала в Мюнхен. О том, что делает теперь Аксельрод, он спрашивал меня, указывая на фамилию Аксельрода в газете, тогда, когда сам уже не только не мог писать, но и сказать ни слова.

П. Б. Аксельрод особенно болезненно относился к тому, что „Искра“ издается не в Швейцарии и что поток сношений с Россией идет не через него. Потому так бешено отнесся он к вопросу о тройке на II съезде. „Искра“ будет организационным центром, а он отстраняется от редакции! И это тогда, когда на II съезде больше, чем когда-либо, почувствовалось дыхание России».[29]

В. И. Ленин высоко ценил организаторские способности П. Б. Аксельрода, советовался с ним и часто принимал его советы. Так, например, Аксельрод советовал использовать некоторые корреспонденции из России вместе с другим материалом для внутренних обозрений или передовиц «Искры». В связи с этим Ленин писал ему 18 октября 1900 г.: «За совет насчет корреспонденций спасибо — мы непременно постараемся воспользоваться им, ибо физиономия газеты от этого, конечно, только выиграла бы».[30] В. И. Ленин благодарил Аксельрода и за его советы, касающиеся тактики «Искры» по отношению к возникшей летом 1900 г. в Париже группе «Борьба».[31] Ленин советовался с Аксельродом относительно своего проекта создания «Заграничной лиги русской революционной социал-демократии» (письмо от 25 мая 1901 г.).[32] До выхода в свет работы «Что делать?» Ленин писал Аксельроду 23 декабря 1901 г.: «Могли бы Вы теперь просмотреть мою брошюру (книгу?) против экономистов? Если да, я Вам вышлю на днях или в начале той недели половину, ибо хотел бы с Вами посоветоваться. Черкните словечко».[33] Подобных примеров можно привести немало.

Заметное место в переписке В. И. Ленина и П. Б. Аксельрода периода «Искры» занимают вопросы организации конспиративной техники. Они держали друг друга в курсе налаживания конспиративных связей, пересылки и тайной перевозки нелегальной литературы, посылки связных и т. д. Вот характерный отрывок из письма Ленина Аксельроду: «Насчет парижской особы, которая через месяц едет в Россию на юг и желает иметь рекомендации. Я думаю, лучше всего сделать так: познакомить ее с сестрой,{13} которая теперь в Париже и проживет там еще недели три, если не больше. Если согласны с этим планом, то сообщите имя этой особы и ее адрес, а также какую-нибудь записочку для явки к ней от Вашего имени (буде это нужно) — пришлите либо мне, либо сестре…»[34]

Некоторое представление о том, как налаживали В. И. Ленин и П. Б. Аксельрод конспиративные связи, дает письмо Ленина, касающееся организации свидания с руководителем группы «Свобода» Л. Надеждиным: «Сначала немного об одном особом деле. Мы решили устроить свидание с автором „Возрождение революционизма в России“, но никоим образом не в Мюнхене. Наметили Цюрих — ради того, чтобы с поездкой нашему делегату (предполагается, что поеду я) соединить и свидание с Вами. Намечается это свидание 8―10 августа (до 12) нового стиля. Напишите, пожалуйста, разрешаете ли воспользоваться Вашей квартирой для свиданья и можно ли будет Вам в это время быть в Цюрихе, чтобы мы с Вами повидались (т. е. вернее: могу ли я съездить к Вам, ибо раз Вы лечитесь, то к чему Вам ехать? А мне, разумеется, ничего не стоит). Сей господин явится на Вашу квартиру (так мы пишем теперь в Женеву сестре Алексея, которая передаст сему господину, если от Вас не будет контрраспоряжения), назовется Соколовским и спросит у Вас (или Вашей жены) представителя „Искры“. Мне же сестра Алексея.{14} даст телеграмму о выезде сего господина, а я вовремя буду в Цюрихе, скрыв от него (с ним очень-то откровенничать мы боимся!) свое местонахождение».[35]

Насколько высоко ценил В. И. Ленин умение Аксельрода соблюдать конспирацию, насколько он доверял ему, свидетельствует следующий отрывок из письма от 23 апреля 1902 г.: «Дорогой П. Б.! Вот Вам новый адрес (который просил бы очень не сообщать никому, даже из членов Лиги, кроме самых близких лиц, вроде Л. Гр.{15} или Б. Н.:{16} остальные пусть пользуются по-прежнему адресом Алексеева, а сторонние — адресом Дитца.{17} Если можно, — постарайтесь и в разговорах употреблять систематически Мюнхен вместо Лондона и мюнхенцы вместо лондонцы)».[36]

Весьма частая переписка 1900―1902 гг. дополнялась сравнительно частыми личными встречами. Письма В. И. Ленина позволяют утверждать, что он ценил личное общение и при первой возможности старался организовать такие встречи. 11 декабря 1900 г. он пишет Аксельроду: «Полетаев сообщил мне чрезвычайно обрадовавшее меня известие, что Вы ˂…˃‎ могли бы приехать на время к нам. Вот это было бы отлично! — в смысле устройства, я думаю, затруднений не представится, комнату можно понедельно найти. Паспорт у Вас ведь швейцарского гражданина».[37] Через три дня он пишет: «Я очень и очень рад, что мы вскоре увидимся…»[38] Летом 1901 г. возникла новая надежда на личную встречу, в связи с чем Владимир Ильич писал Аксельроду: «Я бы очень и очень желал, чтобы Вы могли заглянуть сюда и побеседовать о разных разностях, — боюсь только звать, чтобы вместо отдыха Вы не причинили себе новой трепки нервов. Если не пугает это Вас, заезжайте, право».[39] В начале августа 1901 г. В. И. Ленин получил письмо от Аксельрода с известием о возможной скорой встрече у него в Цюрихе. В связи с этим он писал: «Очень этому рад. Надеюсь, что мы на этой неделе увидимся и наговоримся досыта…»[40]

Многие из намечавшихся встреч действительно состоялись и позволили наговориться «досыта». К сожалению, далеко не всегда эти переговоры были успешными, как мечтали об этом обе стороны.

Выше уже говорилось, что с августа 1902 г. переписка между В. И. Лениным и П. Б. Аксельродом прекращается. Главной причиной этого явилось, конечно, расхождение во взглядах на важнейшие вопросы теории и практики революционной борьбы. Болезненное состояние и отстранение Аксельрода от активной деятельности в «Искре» и «Заре» также сыграли в этом заметную роль.

Назревавший после лета 1902 г. разрыв усилился накануне и в период II съезда, где позиции Ленина и Аксельрода резко разошлись по вопросам о формулировке первого параграфа устава партии, о социалистах-революционерах, составе редакции «Искры» и «Зари» и др. Несмотря на эти расхождения и столкновения, В. И. Ленин старался сдерживать себя и не срываться, не переходить на ругательный тон. Только получив в начале января 1904 г. корректуру статьи Аксельрода «Объединение русской социал-демократии и ее задачи» для № 55 «Искры», где автор несправедливо и грубо критиковал Ленина и его деятельность по руководству партией, Владимир Ильич написал письмо Центральному Комитету РСДРП, в котором указывал, что статья Аксельрода «еще гораздо более гнусная, чем статья Мартова („Наш съезд“) в № 53».[41] Нам представляется, что именно это письмо можно считать свидетельством открытого разрыва между В. И. Лениным и П. Б. Аксельродом.

Вспоминая о событиях того времени, Н. К. Крупская писала: «Но личная привязанность к людям делала для Владимира Ильича расколы неимоверно тяжелыми. Помню, когда на втором съезде ясно стало, что раскол с Аксельродом, Засулич, Мартовым и др. неизбежен, как ужасно чувствовал себя Владимир Ильич. Всю ночь мы просидели с ним и продрожали. Если бы Владимир Ильич не был таким страстным в своих привязанностях человеком, не надорвался бы он так рано. Политическая честность в настоящем, глубоком смысле этого слова, — честность, которая заключается в умении в своих политических суждениях и действиях отрешиться от всех личных симпатий и антипатий, не всякому присуща, и тем, у кого она есть, она дается нелегко».[42]

Открытый разрыв означал, конечно, обострение идейной борьбы между Лениным и Аксельродом. Она то затихала, то усиливалась, но не прекращалась до самой смерти Владимира Ильича. Проявления этой борьбы нашли свое отражение как в сочинениях и письмах В. И. Ленина, так и в некоторых организационных решениях. 25 февраля 1904 г. ЦК РСДРП (в котором в тот период влияние В. И. Ленина было преобладающим) известил своих корреспондентов о перемене заграничного адреса ЦК и партийной экспедиции: вместо адреса П. Б. Аксельрода предлагался адрес В. И. Ленина.

Обратим внимание на такой штрих: председательствуя на четвертом заседании IV (Объединительного) съезда РСДРП в апреле — мае 1906 г., В. И. Ленин приветствует появление на съезде Г. В. Плеханова и П. Б. Аксельрода. Это, однако, не помешало ему критиковать их устно и в печати как на самом съезде, так и после него. Так, например, участвуя в апреле 1907 г. в совместном заседании большевиков и меньшевиков в Териоках (ныне Зеленогорск), где обсуждались вопросы созыва V съезда РСДРП, Ленин решительно выступил против по сути ликвидаторской идеи Аксельрода о «рабочем съезде».[43]