— Славно он тебя отблагодарил, — фыркнула Мэгги.
— Ясно, что он с приветом, сказал что-то о голубях… Мэгги, тебе уже приходилось выслеживать кого-нибудь? Я бы хотел узнать побольше об этом типе.
— Ладно, Джонни, я все сделаю как надо. Нет такого человечка, который бы мог отвязаться от меня. — Мэгги испарилась, оставив Джонни, сидящим на земле.
Спустя пятнадцать минут Джонни снова восседал на своем стуле перед входом в «Петуха и курицу», но имея уже на пару зубов меньше и с расплывающимися синяками на лице. Вскоре и Мэгги выпорхнула из сумерек.
— Я вела его до верхней улицы! — выпалила она. — Но на стоянке он вскочил в двуколку, а за ней мне было уже не угнаться.
— В какую сторону он отправился?
— В Уэст-Энд.
— Уже кое-что.
— Ну, есть и еще одна вещь… — Мэгги выудила из кармана сложенную четвертушку бумаги и помахала перед лицом Джонни. — Ах-ах! Вот она…
Пришлось вознаградить ее монетой. Только тогда она рассталась с запиской.
— И что же там? — поинтересовалась она.
Джонни был неважным чтецом, а Мэгги и вовсе не знала грамоты. Пытаясь удовлетворить ее любознательность, он внимательно изучал странные крючки, выполненные изысканным почерком.
— Это… это… я не знаю, — объявил Джонни. Но, вспомнив свою службу в Семнадцатом полку, он подумал: это похоже на шифровку. А, кроме того, он теперь на всю жизнь запомнил этого француза, умеющего наносить очень грамотные удары даже под мухой. — Оторвавшись от записки, он взглянул на Мэгги. — Но зато я знаю того, кто знает, как распутать это…
Глава 1
Каждый был согласен с тем, что Филиппа Беннинг — прекрасная молодая леди. С ее васильковыми глазами и шелковыми кудрями цвета спелой кукурузы. Один поэтически настроенный джентльмен сказал как-то, что форма ее зубов столь же совершенна, как самые отборные кукурузные зернышки. Но вероятно, это была не самая удачная метафора.
Миссис Беннинг отличалась также острым умом, чувством юмора и независимым нравом. И еще в ней была особая тяга к жизни, игривость и даже некоторая авантюрная жилка… И все это делало ее присутствие весьма желанным для верхушки лондонского общества. Она привыкла быть в центре всеобщего внимания, привыкла ловить восхищенные взгляды и надеялась сохранить такое положение. Если же она оказывалась порой несколько более прогрессивной в своих взглядах, чем это позволяли светские условности, и чересчур амбициозной при выборе связей и предмета для флирта, ей это легко прощалось благодаря прелестному букету красоты и юности. И даже то, что, когда Филиппа Беннинг улыбалась, а женатые джентльмены теряли головы, забывая имена своих жен, даже это не ставилось ей в упрек.
Каждый был самого высокого мнения о миссис Беннинг. И такое отношение отнюдь не зависело от того обстоятельства, что она была очень богатой вдовушкой. Главный секрет, несомненно, таился в очаровании ее молодости и красоты, в ее женственной и светской харизме.
Недолгий брак Филиппы Беннинг вызвал в свете множество сплетен, которые, однако, были далеки от истины…
На пятый день траура и далее на протяжении первого года вдовства она постепенно осознала: до чего же приятно жить на положении свободной молодой леди, которая ни перед кем не должна отчитываться!
Она любила в жизни все то, что и другие дамы, но ей все удавалось легче, чем другим. И потому ее мнение считалось важным, с ней привыкли считаться. Она, например, способствовала росту продаж модных товаров так, как дождь способствует щедрому урожаю. Если Филиппа Беннинг заявляла, что бледно-лиловый уже не актуален, продажи ткани этого цвета падали. А если ее видели на прогулке в парке в нежно-зеленом муслине и желтых ботинках, модистки на следующий день получали по дюжине заказов такого рода.