Слишком многое указывала на то, что Гундиох решил выступить союзником готов и ударить во фланг римской армии. Во-первых, об этом толковал Эвердинг, ссылаясь на услышанные в лагере готов разговоры. Эвердингу Красс не доверял, как весьма подозрительному субъекту, однако его слова подтверждались и другими источниками. Так, префект Полемий прислал из осажденного Арелата своего гонца. Гонец этот рассказал о неудачном штурме города, прибытии вандалов и, что важнее, о выведанных прознатчиками префекта планах Эвриха. Выходило так, что готы ждут подхода бургундской армии в десять-двенадцать тысяч мечей. Сведения Полемия подтверждал еще и Венанций, прибывший в лагерь с рассказом об обнаруженном ими шпионе готов, который пытался всяческими путями убедить римлян в нейтралитете бургундов. Да, слишком многое подтверждало неприятные вести, и Красс не мог игнорировать исходившую от бургундов опасность.

План действий представлялся Крассу достаточно ясным. Всеми силами идти на Эвриха и раздавить его армию в одном главном сражении на равнинах Нарбонской Галлии. Плану этому могло угрожать только прибытие бургундов, тем более что с севера уже приходили сообщения о замеченных там войсках варваров. Поэтому на совете военачальников было решено отправить на север один легион с приданными ему вспомогательными войсками и задачей обезопасить главные силы от внезапного удара бургундов.

Красс решил выделить для этой цели третий легион Октавия. Кроме этого, Октавию выделялись три тысячи федератов, которых вел Ала и две тысячи вспомогательной римской кавалерии под командованием Эгнация. Имея десять тысяч солдат, половину которых составляла регулярная легионная пехота, Октавий мог не опасаться встречи с бургундами. Сам же Красс с главными силами, насчитывавшими сорок тысяч солдат, намеревался сойтись с готами Эвриха. План этот был одобрен всеми легатами и, спустя два часа, легион Октавия со вспомогательными войсками, снявшись с лагеря, выступил в направлении на Эбуродун.

— Варвары! — юный галл задыхаясь, осадил коня в двух шагах от легата. — Там, в лесу впереди!

Октавий возблагодарил богов, что выслал разведку. Столкновение было совершенно неожиданным. Легат и не думал, что армия буругндов уже так близко. Они отдалились от лагеря Красса всего на сорок миль, и сейчас легион двигался походным порядком. Октавий немедленно остановил солдат, приказав построиться для битвы.

Легион развернулся перед невысоким холмом, на котором расположился легат со своими контуберналами. По обе стороны холма строилась пехота федератов, кавалерию же Октавий расположил на флангах. Легат был спокоен. Позиция казалось неплохой, и если бургунды решат атаковать — они разобьются о римский строй. Если же, что представлялось Октавию более вероятным, бургунды предпочтут отойти, он двинется за ними и либо нагнав, уничтожит, либо заставит отойти дальше на север. В любом случае, он уже перекрыл им путь на юг, а с висящим на плечах римским легионом, варвары не смогут обойти и атаковать войска Красса, к чему они по-видимому стремились.

Октавий с удовлетворением смотрел, как разворачивается его легион. Неожиданное столкновение с противником всегда вызывает неразбериху, но только не у его солдат. Повинуясь четким командам центурионов, легионеры быстро заняли свои места, сомкнув строй. В сравнении с римлянами, германские федераты смотрелись неорганизованной толпой, хотя немедленно помчавшийся к ним Ала быстро навел порядок. И спустя какие-то четверть часа, десятитысячное римское войско застыло, ожидая нападения врага.

Ала взобрался на холм и встал рядом с легатом возле аквилы. Приложив руку козырьком ко лбу, он смотрел в сторону близкого леса, в котором терялась убегающая на север дорога.

— Хотели, похоже, засаду устроить, — сказал он. — Если б мы вошли в лес, там бы нас и передавили.

— Куда им против римлян, — Октавий презрительно дернул плечом. — Разведка не подвела, а теперь пусть прут на наш строй. Они у меня узнают, что такое легион.

— А вот и они…

От шеренг легионеров до первых деревьев было не более пяти стадиев. Утренний туман стелился по полю и у подножья деревьев. Из этого тумана послышались пронзительные звуки труб и глухой рокот барабанов. Первые отряды варваров-копейщиков выходили из леса, сохраняя боевой порядок. Варвары шли по обе стороны от дороги, растягивая строй. И строй этот, к удивлению Октавия, растянулся на много стадиев к западу и востоку. Пехота германцев была отлично вооружена. Сверкали кольчуги и шлемы, мечи стучали в окованные железом щиты, на флангах разворачивалась многочисленная кавалерия. Над строем плыли военные значки.

— Что-то их много, — протянул легат, быстро оглядывая строй.

— Это не бургунды, — глухо сказал разом побледневший Ала. — Это готы.

Да, это был корпус Виктория. Пятнадцать тысяч пехоты и десять тысяч отборной тяжелой конницы. План Эвриха удался, и теперь готам оставалось лишь раздавить более чем вдвое уступающего численностью врага.

Октавий ясно видел всю опасность своего положения. Здесь, на равнине готы могли использовать все преимущества своей кавалерии. Холм был слишком маленьким и пологим, чтобы служить хоть какой-то защитой. Используя свое численное превосходство, варвары могли легко окружить его легион, после чего кавалерия довершила бы дело.

— Нам не справиться, — сказал Ала. — Надо отходить.

— Куда? Сломаем строй, и нас стопчут. Остается только стоять.

— Долго не простоим…

Октавий в ярости кусал губы.