Утер вышел из зарослей и направился прямо к костру. Его тут же заметили. Разбойники повскакали с мест, хватая оружие. Надо полагать, они удивились, но ничуть не испугались.

— Эй, ты кто? — заорал коренастый светловолосый парень в кольчуге.

Не отвечая, Утер ускорил шаг. Было в этом что-то завораживающее. Он шел один на шестерых, как катафракт на легкую конницу. А ведь у него даже доспехов не было.

Разбойники, не сговариваясь, рассыпались полукругом. Утер остановился в пяти шагах от них и замер, держа свой длинный меч странным хватом, так, что острие смотрело в землю. Он не двигался, просто смотрел прямо перед собой. Разбойники переглянулись, один из них заорал что-то на весь лес, и все разом, вращая мечами, кинулись на единственного противника.

Действовали они хорошо, слаженно, не мешая друг другу. И этим в корне отличались от рядовых грабителей. В этот момент Петрей и Фульциний с двух сторон вылетели из леса. «Конец ему», — думал каждый.

Они ошиблись. Утер ловким движением ушел от несущихся на него врагов, при этом его меч описал сверкающую дугу, смахнув одного из нападавших, — тот покатился по траве, зажимая живот, — и тут же поднялся вверх, встретив сразу три клинка. Попутно Утер ударом ноги уложил на землю высокого тощего парня. Несколько секунд, пока резерв в лице Фульциния и Петрея, изо всех сил спешил к полю битвы, Утер дрался один против четверых, и за это время ухитрился ранить в руку одного из разбойников, сам не получив ни царапины. Такого владения мечом Фульциний никогда еще не видел.

Как только они подоспели, сражение закончилось. Петрей с разбегу вогнал меч в чью-то широкую спину, а противник Фульциния, хоть и успел развернуться, тут же лишился руки и половины плеча, получив удар страшным мечом Утера. Утратив численное превосходство, враги бросились наутек, но уйти удалось лишь одному. Проворно добежав до лошадей, он сходу вскочил в седло, и конь с места сорвался в галоп. Фульцний в горячке швырнул ему вслед меч на манер пилума, но не попал. Петрей молча развернулся и двинулся к шалашу, походя добив пытавшегося отползти в сторону раненого верзилу.

Уже стемнело, когда Фульциний, грязный, оборванный и голодный, вернулся из леса. На миг в нем вспыхнул призрак надежды, но тут же угас. Они сидели вокруг костра. Все, кроме Ливии. Феликс о чем-то говорил со спасенным торговцем. Фульциний даже не успел узнать, как того звали. Петрей полулежал, облокотившись на локоть, и неспешно потягивал вино, найденное среди припасов разбойников. Казалось, исчезновение девушки не трогало его ни в малейшей степени. Венанций также вернулся раньше. Вид у него был не лучше, чем у Фульциния. Расположившись на брошенном на землю плаще, он торопливо обгладывал куриную ногу. Утера видно не было. Не вернулся еще. Может, хоть ему повезет?

Марк добрел до костра и устало опустился рядом с Венанцием. Тот быстро взглянул на него и, ни о чем не спрашивая, подвинул к нему жареную грудку на большом листе лопуха. Но Фульциний даже не притронулся к ней, уставившись в огонь невидящим взглядом.

Едва они ворвались в шалаш и освободили пленников от пут, он спросил о Ливии — ее не было среди них. Венанций сбивчиво рассказал, как предводитель разбойников вытащил ее на поляну, развязал ей ноги, а затем, раздраженный плотоядными взглядами и шуточками сообщников, прикрикнул на них и на руках унес девушку в лес. Ливия кричала и сопротивлялась изо всех сил, но что могла она сделать здоровенному мужика? С тех пор прошел час, но они так и не вернулись обратно. Венанций слышал разговоры разбойников, из которых следовала, что те не то чтобы беспокоились, но удивлялись долгому отсутствию командира и совещались, стоит ли отправиться на поиски или же следует еще подождать. В этот-то момент и появились римляне.

Венанций рвался на поиски, но путы были слишком тугими, ноги его затекли и он едва стоял на ногах. О священнике и говорить было нечего, Петрей же вообще был против того, чтобы заниматься «девчонкой» и советовал поскорее убраться отсюда. Не слушая его, Фульциний устремился на поиски, и Утер отправился с ним.

«Не годится воину спокойно сидеть, пока слабой девушке угрожает беда», — сказал он, явно намекая на Петрея, и Фульциний был благодарен ему за эти слова. Впрочем, Петрей ничуть не смутился. «Не годится воину терять голову», — ответил он. «Если уж хотите ее искать, действуйте по уму. Ты, Фульциний, бери себе север, Утер пусть идет на запад, Венанций, когда очухается, двинет на юг. Ну а я, так и быть, проверю восток. Каждому достанется своя часть леса. К вечеру возвращаемся обратно. Идет? Правда, они еще и сами вернуться могут, а тут только два старика остаются…». «Два старика как-нибудь справятся с одним негодяем», — ответил Феликс, — «Идите и за нас не беспокойтесь. Да благословит Господь ваши поиски! Я очень беспокоюсь о девочке…».

Фульциний обыскал все на несколько миль к северу. Вначале он думал, что негодяй вряд ли стал бы уходить далеко, чтобы сделать свое гнусное дело. Поэтому он двигался осторожно, внимательно прислушиваясь. Но довольно быстро он сообразил, что если бы дело обстояло именно так, разбойник, услышал бы звуки боя и крики. Значит, либо он все-таки ушел далеко, либо по каким-то причинам не стал возвращаться обратно в лагерь. Отбросив осторожность, он стал двигаться быстро и громко звать Ливию, но и это не помогло. Марк не нашел никаких следов, отвечало же ему только эхо и пенье птиц. Под конец он и вовсе едва не заблудился и лишь благодаря удаче смог вернуться назад.

— Ты должен поесть, — сказал Венанций. — Надо восстановить силы, завтра мы возобновим поиски. Фульциний кивнул и взялся за курицу. Голод все-таки взял свое.

— А вот это вряд ли, — протянул Петрей. — Жаль ее, конечно. Но у нас есть дело. И его надо сделать.

— О чем ты говоришь, центурион? — возмутился Венанций. — Пока мы не узнаем, что случилось с Ливией, мы не можем…

— Можем, патриций. Можем и должны. Слыхал, что такое долг? Чего мы точно не можем — так это из-за одной девчонки подставить под удар армию. Наших известий ждут. Или забыл? От этих слов Венанций разом сник. Фульциний не стал отвечать. Пусть Петрей и все остальные говорят, что хотят. Для себя он уже решил — не уйдет он отсюда, пока не отыщет Ливию. А долг… Справятся и без него.

— Но благодаря встрече с Аррием мы уже знаем то, что хотели выяснить, — сказал Феликс. — Я ведь уже рассказал тебе, Луций оказался послом Полемия. И он ехал к Крассу с сообщением, что бургунды не выступят против Рима. Мы уже узнали то, что были должны.

— А кто такой Луций? Я так его впервые вижу. Его слова для меня — тьфу!

— Не заговаривайся, центурион! Луций мой друг. Старинный друг, я знаю его с юных лет. И я ручаюсь за него. К тому же у него есть тессера Полемия. Была, пока ее не забрал негодяй-гот.