Я вдруг почувствовала его губы на своей шее, вот только его рот был далеко от моей кожи. Его руки были прижаты к бокам, но я чувствовала их на себе. Я чувствовала исходящий от него жар, его энергию и силу. Я чувствовала давление и ласку в тех местах, на которые он просто смотрел. Я шагнула ближе к нему, подняла своё лицо к его лицу и поцеловала уголки его неподвижного рта. Я расстегнула его рубашку, скользнула ногтями по твёрдым плоскостям его живота. Его дыхание участилось. Я сделала это снова, на этот раз провела ногтями по его талии, раскрыла руки на его пояснице.

Я уже собиралась поцеловать его, когда он закрыл глаза.

Дерзость, которая владела мной, сломалась.

Пристыженная своей смелостью, я опустила взгляд, опустила руки, но потом вспомнила, почему вела себя так нагло, и подняла глаза.

Он открыл глаза, склонил голову в мою сторону.

— Это всё ещё… я не… — начала я.

Он согнул палец под моим подбородком и наклонил моё лицо к своему.

— Это было бы слишком поздно, чтобы иметь значение, — он поцеловал меня, и я подумала, что сейчас взорвусь. Не только от его прикосновения, но и от его слов. — Уже давно было слишком поздно, — он уткнулся носом в кожу у меня за ухом. Поцеловал меня там. — Не стесняйся продолжать раздевать меня.

Я ухмыльнулась.

— Хорошая попытка.

Он поднял голову и нагло улыбнулся мне в ответ.

— Я должен был попытаться.

Я закатила глаза.

Он сцепил руки у меня за талией. Это была шалость, но было и что-то ещё… что-то грубое и первобытное.

— Что?

— Ничего.

— Эйс, у тебя на лице написано, что ты думаешь. В чём дело?

Он глубоко вздохнул. Выдохнул ещё глубже.

— А как насчёт Каджики?

— А что насчёт него?