На этот раз мои слова прозвучали немного яснее.

Сухожилия на его обнажённых предплечьях зашевелились, хотя он и не двигался.

— Стелла вернулась в Неверру.

Значит, она всё ещё была жива. Я никогда не думала, что буду разочарована, узнав, что кто-то ещё жив. Монитор сердечного ритма не подавал никаких сигналов в течение нескольких долгих секунд. Когда это произошло, резонанс прозвучал как сигнал пожарной тревоги для моих чувствительных барабанных перепонок.

— Она пыталась… убить меня, — пробормотала я.

— Я знаю, — его челюсть сжалась в жёсткую линию. Я не могла сказать, был ли он зол или обеспокоен.

— Что? — спросила я, пытаясь разглядеть сквозь тени, заполнившие его глаза, но они были слишком плотными и менялись слишком быстро.

Он опустил взгляд на смятое покрывало на кровати.

— Что ты делала, пока меня не было?

Я почувствовала, как у меня на лбу появилась складка. Хоть убей, я не могла понять его вопроса. Я хотела спросить, что он имел в виду, но дверь моей палаты открылась, а затем ворвались люди, и две большие ладони обхватили моё лицо, а рубы разгладили морщины на моём лбу.

Папа.

Он провёл руками по моим волосам, убирая их со лба, за уши, укладывая вниз.

— О, детка, с тобой всё в порядке… с тобой всё в порядке, — слёзы текли по его алебастровым щекам.

Я подняла пальцы, чтобы вытереть их хоть немного. Однако я не смогла поймать их все.

Он положил свою большую голову мне на плечо и зарыдал, намочив мой больничный наряд. Я погладила его по спине рукой, которая не была прикреплена к кардиомонитору.

— Я в порядке, папочка, — прошептала я.

Он зарыдал ещё громче.

Я продолжала гладить его широкую спину, пока он, наконец, не успокоился. Когда он отстранился, он снова обхватил моё лицо руками и снова поцеловал меня в лоб.

— Тебе не позволено оставлять меня, ты понимаешь?

Я медленно улыбнулась ему.