«Я всё ещё здесь».

«Сейчас я возвращаюсь в Неверру, так что буду вне досягаемости. Мобильная связь там не работает».

«Ты уже говорил мне об этом».

«Мне жаль, что я пытался навязаться тебе. Не вспоминай меня таким, ладно?»

Дыхание застряло у меня в горле.

«Почему ты так говоришь? Вспоминать тебя? Ты планируешь никогда не возвращаться?»

Никаких точек не загорелось, указывая на то, что он печатал сообщение.

«Эйс???»

По-прежнему никакого ответа.

Слова начали дрожать на моём экране, а затем моя рука загорелась. Я проследила за буквой W, пожелала, чтобы она привела его ко мне.

Я бы сказала ему правду.

Я бы сказала ему, что солгала насчёт Каджики.

Я бы позволила ему поцеловать меня.

Я бы поцеловала его.

«Не смей оставлять меня здесь одну!!»

Следующие несколько минут я в предвкушении наблюдала за своим экраном и своей светящейся рукой. Вскоре моё предвкушение превратилось в страх. Почему он не отвечал? Почему он не маячил за моим окном?

«Эйс?»

Я написала тысячу других слов, тысячу признаний, когда деревья размылись за моим окном в зелёном пятне, а голубое небо потускнело до серого. Я не послала ни одно из них.

Когда мы миновали последний съезд перед Роуэном, я позвонила отцу, но он не ответил. Я позвонила Би, чтобы узнать, там ли он. Я попала на девушку, которая заменяла Касс днём. Она сказала мне, что не видела его. Я снова набрала его номер, но он переключился на голосовую почту. Почему люди никогда не брали телефоны, когда это было срочно, но всегда были на связи, когда ничто не имело значения?

Когда автобус въехал в Роуэн, я бросилась по проходу, прежде чем несколько пассажиров успели подняться, и чуть не споткнулась о ступеньки. Я была на Морган-Стрит, прямо за углом от полицейского участка, где я впервые встретила Эйса. Боже, как я ненавидела его тогда. Он был таким чертовски самодовольным.