Выстрел!

Лида рванула сквозь кустарник. Ветви больно хлистали по лицу и царапали кожу. Она выбежала на пяточек перед дорожным магазином. Амара валялась на асфальте, пистолет в стороне. Лотерейщик уже приступил к трапезе.

Лида выхватила свой армейский «глок» и на бегу выпустила всю обойму в затылок зараженного. Он свалился еще от первых попаданий, но девушка продолжала жать на спуск и выбивать фонтанчики крови из загривка монстра.

Оружия посерьезней у них сейчас не было. Пришлось все продать, чтобы вылечить Амару после того, как они нарвались на стаю. Тогда повезло, что стабовский патруль подъехал на выстрелы.

Лида подбежала к придавленной подруге. Скинула тушу убитого монстра, хотя весу в ней было больше центнера. И откуда только силы взялись?

Амара увидела подругу, зацепилась остатками сознания за реальность и улыбнулась уголками губ.

— Куда ты побежала, дура? — чуть ли не плача кричала Лида. Внутренности распоротого живота Амары рассыпались на добрых полтора метра вокруг, словно куча шлангов.

— Я тебя напугала. — донесся у Лиды в голове голос подруги. — Ты бы видела свой взгляд в тот момент. Я подумала, ты меня больше никогда видеть не захочешь.

— Дура. Я же тебя люблю. Пусть не как девушку, но как подругу, как сестру. Я просто растерялась. Все само случилось. Я б тебя не бросила. У меня ближе тебя никого нет. — теперь по лицу девушки текли слезы.

— Уходи, на выстрел могут гости заявиться. И прости, я и правда как последняя дура поступила. Эмоции возобладали. Я тебя люблю, мой Мышонок.

Амара часто так называла Лиду из–за того, как они хорошо с Руфусом понимали друг друга.

— И я тебя. — выдавила из себя Лида и поцеловала подругу. Картинка плыла из–за обильного потока слез. Девушка поняла, что еще пару секунд, и она разразится такой истерикой, что не сможет даже сдвинуться с места.

Руфус куснул ее за мочку уха и тем самым вывел из оцепенения. Лида закрыла глаза подруги, вскочила и бросилась прочь.

Она вернулась в их укрытие. Весь путь до логова дорожки слез не пересыхали на ее щеках, посылая химические сигналы особо чутким зараженным. Девушка едва сбила со следа парочку достаточно матерых тварей.

Она обессиленно завалилась на груду подстеленных тряпок в углу комнаты. И беззвучно, чтоб не привлечь лишнее внимание, закричала в подушку.

Лида была зла на весь этот проклятый мир. На себя, на Амару, на всех зараженных и на теперь уже дохлого лотерейщика в частности.

Руфусчувствовал настроение хозяйки. Он выполз из рюкзака и сбежал через проделанную мышами дыру в углу. Не зная, чем помочь, зверек таскал ей кусочки еды и различные съедобные семена. Но это не сработало, хозяйка все так же рыдала, свернувшись калачиком. Ее глаза опухли и покраснели.

Тогда Руфус даже пару споранов где–то нашел. Когда и это не помогло, зверек отчаялся и начал таскать различные тряпки, но увидев, что хозяйке нет дела до утепления норы, он просто заполз к ней под майку и выглянул из–за ворота.

— Ты мой заботливый. — слегка улыбнулась девушка и обняла зверька так крепко, как только смогла, но при этом, чтоб не причинить ему вред.

Следующие несколько дней прошли как в бреду. Лида рыдала, иногда прикладывалась к фляжке с живчиком и все плакала и плакала. Насквозь мокрую подушку она давно отбросила в сторону и иногда переворачивала пропитавшийся слезами матрас.