— Данке шён, — поблагодарил я.

— Вы, конечно, покаялись, не забыв упомянуть и о нас, грешных? — прошипел Шеф.

Не скрою, меня порадовала его растерянность, его сразу покрывшееся красными пятнами лицо. я не удержался от возможности еще поволновать его.

— Пока нет. Для воспитательного разговора в соответствующих инстанциях меня вызывают завтра.

Шеф напряженно о чем-то раздумывал. Затем, успокоившись, снова перешел на свой обычный говорок:

— Ну что ж! Как говорится, ни пуха ни пера! Желаю успехов. Рассчитываю, что мы еще встретимся. Не так ли, маэстро? Впрочем, мне тоже пора на покой. Сегодня прощаюсь с седым Уралом. Уеду на Кавказ выращивать розы. Ответственные работники золотого фронта тоже имеют право на отдых. А пока — адью.

И он ушел к самолету, помахав мне на прощание.

Но в сердце у меня защемило. Что-то уж очень быстро он смылся после моей неосторожной шутки. Задумал что-то недоброе? А что, если он решит убрать меня? Впрочем, он уже улетел, и какой смысл ему возвращаться? Ведь он и не подозревает, что мне удалось узнать его имя и фамилию, а также и московский адрес (подсмотрел однажды в гостинице аэропорта, когда трассу из-за погоды закрыли до утра и Шефу пришлось заночевать).

А пока я пошел искать Закожурникова.

Собственно говоря, искать его было нечего — он сидел в библиотеке, уткнув нос в какие-то пыльные фолианты. Оказалось, это тот самый старикан, который тогда в стройуправлении сидел на скамье возле тетрадей.

Наша милая беседа кончилась тем, что он обещал мне дать заветный адрес. Правда, чтоб размягчить сердце старца, пришлось разыграть маленькую комедию, поснимав его на незаряженный аппарат. А моей вежливости мог позавидовать сам маркиз де Помпадур, если такой существовал.

Но до того, как я получил от него адрес шамана, мы еще встретились. Он задержал меня в скверике на набережной, когда я, разыгрывая влюбленного, поджидал своего нового клиента. Я-узнал недавно, что одна дама желает обратить в благородный металл свои сверхплановые доходы от махинаций с пивом. Узнал даже количество металла, потребное ей для первого раза. А в последние месяцы я наловчился-таки скрывать от Шефа истинную цифру поступлений крупки и кругленьких желтяков от его уральской агентуры и находил способы сбывать разницу налево. Пивная дама была бы одной из надежных клиенток.

Улизнуть от старика мне не удалось. Он цепко впился в мою пуговицу и довел свои излияния до конца. И слава Аллаху! Иначе я бы не узнал, что тогда — при первой беседе — оставил в его руках листок с памяткой и адресами. Придется как-то выцарапывать его.

Расставшись со стариком, я направился к толстухе нетерпеливо прохаживавшейся вдоль решетки набережной. Высокие договаривающиеся стороны встретили друг друга изучающими взглядами и, кажется, не очень понравились взаимно. Однако дело есть дело, и я начал переговоры.

Через пять минут операция была закончена. Пряча куда-то за ворот (тоже мне хранилище!) пакетик с десятью золотыми пятерками, тумба игриво пролепетала:

— Ну, вот я и с зубками.

— Рад служить, мадам, — заметил я.

Клиентка оживилась:

— О! Теперь я верю в солидность вашей фирмы.

— Ваш слуга… — уклончиво пробормотал я.