Я и так была по горло сыта тем. что произошло прошлой ночью. Я все время думала о Питче, вдруг он проснулся и упал? Скулит… Эти мысли не давали мне покоя.

— Знаешь, возможно мы не слишком долго и общаемся, но я смогу разузнать человека в стрессовой ситуации. Ты сидишь и тупо пялишься в одно место, пытаясь уйти в себя, у тебя мешки под глазами в которых можно таскать картошку. Ты конечно могла бы воспользоваться косметикой, но ты этого не сделала, хотя, можно и догадаться, что кроме своей помады ты ничего не делаешь, ты заболела? В чем проблема?

Поразительно, внешность может дать полное резюме что происходило с тобой вчера и даже неделю назад, если ты конечно ходишь в одной и той же одежде.

— Нет, все… все впорядке, просто я волнуюсь за Питча, он мой пес. Он сильно поранился и…

— Эй, знаешь такое выражение " Заживает как на собаке"? Ну так вот, все будет хорошо. — она улыбнулась и потерла нос. — Может все-таки яблочко? — Яя рассмеялась.

— Нет, спасибо, оно твое.

* * * * *

Она вышла на улицу и легко, словно бабочка порхая, направилась к своей машине на школьной стоянке.

Она была одета как-то смутно, темно. Сегодня ее глаза не подчеркивал белый свитер, а ноги не удлинялись благодаря темным, как угольный осадок джинсам.

Серый брюки дошли ей только до щиколотки, обтягивая ее ровные и красивые ноги. Сперва, могло показаться, что они ей малы, но на самом деле так и надо. Серая легкая водолазка, которая висела на ней мешком, была с принтом кошек. По прежнему с ней оставалась черная кожанка, а серо-белый шарф, заменял теперь черно-синий.

С первого взгляда, девочке лет пятнадцать. Длинные, словно грива лошади, волосы спадали ей аж до поясницы, переливаясь при этом угольно-шоколадным отливом. Глаза будто туча, серые и холодные. Но блеск, в этих девичьих глазах и добро, сияли сразу, как только к ней подойдешь. Аккуратный носик, с закругленным кончиком и пухлые губки, можно было бы посчитать ангельскими, это была Аматис.

Девушка дошла до машины и по телу сразу пробежали мурашки, она резко обернулась, выронив книгу, что она держала руках. Перед ней стоял Люциан. Он был в темных штанах, в черной футболке, что обтягивала его бицепсы, куртка и кеды. Теперь, можно было увидеть — он выше ее на целых двадцать, а то и больше сантиметров.

— Учебники — это знание, не стоить их ронять. — он поднял учебник и протянул его девушке. Аматис потянулась за ней и пытаясь не дотрагиваться до него, взяла учебник. — Не рановато ли уходишь? — промурлыкал он. парень стоял облокотившись о ее машину бедром, скрестив ноги.

Аматис думала, что он постоянно менялся, в нем явно, что-то менялось и менялось как-то…Странно и не заметно. То чувство, когда она не могла понять, что она чувствует ее вгоняло в злость и бешенство. Она с искреннем желанием не хотела говорить с ним. Но он прильнул к дверям ее машины, и теперь находился чуть ближе. "Черт" — подумала Аматис. Не зря говорят, что он сам сын сатаны, хотя, по его образу, и одежде, по-другому думать было не возможно.

— Ты что следишь за мной? — прищурившись просила Матс.

— Не льсти себе, Родсвилд. — Аматис словно передернуло от того, как он произнес ее фамилию. Он говорил с лишней нежностью в голосе и смесью отвращения. Ее кинуло в холод, и она поспешила застегнуть куртку. Но хотела она укрыться от холода или от Люциана — было загадкой.

— Я ведь даже твоего имени не зна..

— Люциан Грегорин. — он перебил ее раньше, чем она закончила, но Матс так и хотела ударить себя битой по голове, ведь этого говорить она и вовсе не хотела.

— Знаешь, мне не интересно. — Аматис мялась ноги с на ногу.

— Это ведь не так. — сообщил парень. — Тебе это интересно, иначе бы ты не сказала того, что сейчас прозвучало. — по его глазам было ясно — это глаза хищника. Глаза словно поглощали ее все сильнее и сильнее. Уголки его губ дернулись в улыбке, глаза же оставались в полном безразличии.