Он везде, куда бы я ни поехала. На каждом светофоре. На каждой бензозаправке. В каждом случайном переулке. Возможно, я преувеличиваю, но когда вы начинаете едва ли не каждый день встречать человека, которого не видели почти сто лет, это трудно не замечать.

Ронан улыбается и берет со средней полки банку арахисового масла «Кэп энд кранч». Я говорю себе, что мне нет причин его опасаться. Любой, кто носит на шее бейджик и завтракает детскими хлопьями, безвреден.

– Собирался сказать тебе то же самое, – говорит он, подталкивая свою тележку ближе и разглядывая пакетики с конфетами для Хеллоуина в моей. – В последнее время ты везде, куда бы я ни пошел.

Посмотрев на часы, я понимаю, что мне пора забирать Колдера и Изабо из школы.

– Ну как, еще увидимся?

Я усмехаюсь, стараясь не воспринимать серьезно эту подозрительную череду встреч и не обращать внимание на застрявший в горле комок. Глаза Ронана вспыхивают, улыбка гаснет.

– Понял.

Да, он наверняка понял, что мне его общество неприятно.

– Я должна забрать детей, – говорю я, указывая на кассы. – Вон какая очередь, а мне нужно успеть в школу. Если вовремя не приехать, то можно прождать целый час.

Нет, он не знает. У него нет детей. И этот никчемный разговор ничуть не облегчает ситуацию. Он знает, что заставляет меня нервничать.

– Как поживаешь, Мередит? – спрашивает он, словно не замечая моей попытки закруглить нашу беседу.

Я удивленно выгибаю брови.

– Хорошо. А ты?

Он поджимает губы.

– Мне это неприятно.

Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что мы одни в уставленном яркими коробками проходе, я подхожу ближе.

– Что именно тебе неприятно, Ронан?

– То, как мы разговариваем, – говорит он. – Как будто мы пара незнакомцев.

– Ронан!

– Я просто хочу сказать тебе «привет», чтобы ты не думала, будто я тебя преследую, – объясняет он. – Чтобы ты не пыталась скрыться от меня в противоположном направлении.