— Красный и контроль.

— Задвижки отсека открыты.

— Красный и контрольный.

Подводная лодка «Илья Погодин» предназначалась по замыслу конструкторов не для ведения боевых действий, но для сбора информации. Тем не менее чиновники из военно-морского министерства страны рассчитывали, что в случае неатомной войны будут использованы в борьбе с противником все подводные лодки. Потому «Илья Погодин» нес в себе двенадцать электроторпед. Каждая такая стальная акула массой в полторы тонны с лишним, из которых триста двадцать кило весила взрывчатка, обладала немалыми разрушительными возможностями. Да, «Илья Погодин» военным кораблем не считался, но, если поступит приказ, лодка лишила бы вражеский флот немалого количества тонн водоизмещения, пустив бы на дно не одно судно противника.

— Отсек номер один в готовности, — объявил связной снизу.

Никите Горову впервые пришло в голову странное сходство процесса подготовки торпеды к пуску, включая заключительный залп, с религиозным обрядом. Видимо, потому, что и война, и богослужение имеют касательство к смерти. Правда, трактуют они смерть по-разному.

В самом преддверии кульминационного момента торпедной литургии вся рубка управления за его спиной погрузилась в безмолвие. Только снизу, из машинного отделения доходил тихий отзвук двигателей, да еще гудели вентиляторы электронных устройств и компьютеров.

После умышленно затянувшейся и почти благоговейной тишины Никита Горов скомандовал:

— Запеленговать цель... и... огонь!

— Первый отработал! — доложил Жуков.

Молодой матрос обвел глазами пульт сигнального борта и, сверившись с индикацией, убедился, что торпеда покинула подлодку:

— Первый ушел.

Горов прильнул глазами к смотровому окуляру перископа в напряженном ожидании.

Торпеда, как было задумано, должна была пройти на глубине в четыре с половиной метра. Это значило, что она должна была поразить утес у самой ватерлинии. Если бы повезло, то, быть может, после взрыва очертания ледовой горы станут более гостеприимными для подводников и удастся причалить к ледовому обрыву пару плотиков, а то и достаточно удобный плацдарм появится, с которого можно будет начинать восхождение.

Торпеда поразила намеченную цель.

— В яблочко! — произнес Горов.

Черный океан как-то съежился, подобрался и подскочил вверх, запрыгивая на основание утеса, и на какое-то мгновение вода осветилась желтым пламенем, словно множество морских змей с пылающими очами выбрались на поверхность океана. Отголоски взрыва дошли до подлодки и заколебали ее внешнюю обшивку. Горов услышал, как забренчали пластины металла на палубе: дзы-ы-нь.

Днище белого утеса на глазах распадалось и растворялось в воде. Ломоть льда размером с хороший дом шлепнулся в воду. За ним последовала настоящая лавина потоков мятого, толченого льда.

Горов поморщился. Он понимал, что взрыв был не настолько силен, чтобы разнести айсберг вдребезги или хотя бы серьезно изменить его конфигурацию.

А силы торпеды хватит разве на то, чтобы отщипнуть чуток от исполинской горы. Но в течение нескольких секунд казалось, что великан вот-вот совсем развалится.