– Нормально, – ответила Эмма, садясь и потирая ушибленное плечо. Через пару секунд она уже вскочила на ноги: – Еще раз.

Медальон на шее у Кристины блеснул, когда она подняла голову, чтобы посмотреть, как Эмма взбирается по веревочной лестнице. Комнату заливал темно-золотистый солнечный свет – день клонился к вечеру. Девушки занимались уже несколько часов, успев до этого собрать и перенести в компьютерную комнату фотографии и записки со Стены Улик (Кристина отказывалась называть ее Стеной Безумия), чтобы Тай и Ливви смогли их отсканировать. Ливви обещала прийти на тренировку, но явно с головой ушла в поиски зацепок на просторах Интернета.

– Может, хватит? – спросила Кристина, когда Эмма добралась до середины лестницы, но та упорно полезла дальше и не остановилась, пока не уперлась макушкой в потолок.

Эмма посмотрела вниз. Кристина качала головой, каким-то образом умудряясь выглядеть и ободряюще, и осуждающе одновременно.

– Не прыгай так высоко! Эмма…

Но Эмма уже камнем полетела вниз. Она ударилась о мат, перевернулась и села на корточки, рукой потянувшись к Кортане.

Меча не было на месте. Вскочив на ноги, Эмма обнаружила, что его держит Кристина. Она вытащила его из ножен Эммы, пока та занимала позицию.

– Сражения – это не просто прыжки и падения, – заметила Кристина и протянула Кортану подруге.

Усмехнувшись, Эмма взяла меч у нее из рук.

– Ты говоришь, прямо как Джулс.

– Может, он прав? – сказала Кристина. – С каких пор ты стала так пренебрегать собственной безопасностью?

– После Темной войны.

Эмма вложила Кортану в ножны, а затем вытащила из ботинок два стилета, протянула один Кристине и повернулась к мишени, нарисованной на противоположной стене.

Кристина встала рядом с ней и занесла стилет, прицелившись вдоль линии руки. Эмма никогда прежде не метала ножи в компании Кристины, но ее вовсе не удивило, что та стояла и держала стилет идеально – большой палец шел параллельно клинку.

– Порой я жалею, что война меня почти не коснулась. Я пряталась в Мексике. Отец считал, что в Идрисе небезопасно.

Эмма вспомнила Идрис в огне, кровь на улицах и тела, сваленные в Зале Соглашений.

– Твой отец был прав.

Кристина метнула стилет. Он сверкнул в полете и воткнулся прямо в яблочко.

– У мамы был дом в Сан-Мигель-де-Альенде. Мы уехали туда, потому что в Институте было небезопасно. Когда я думаю об этом, мне всегда кажется, что я поступила малодушно.

– Но ты была еще маленькой, – возразила Эмма. – Хорошо, что тебя отправили в безопасное место.