— Это было нужно для передачи энергии, — спокойно объяснил Филипп, видимо, повторяя эту фразу уже не в первый раз.

— Ты должен был спросить у меня разрешения!

— С чего бы это?

— Я ее муж!

Филипп по-птичьи склонил голову набок и с неподдельным интересом взглянул на собеседника.

— Да ну! Ты уже определись, муж, чей ты на самом деле муж!

Глаза Глеба загорелись уже знакомым злобным блеском. Было заметно, что еще немного, и он нападет на королевского посланника с кулаками. А конфликты нам совершенно не нужны.

Поэтому, пока мужчины еще были способны себя контролировать, я быстро вклинилась между ними и миролюбивым тоном произнесла:

— Господа! Может, присядем за стол и спокойно все обсудим? Я вот, например, не отказалась бы от завтрака.

Удивительно, но меня услышали, и вроде бы даже немного успокоились. Глеб молчаливо расставил и наполнил кружки горячим ароматным чаем, а Филипп перенес с подноса, принесенного служанкой, тарелки с едой.

Некоторое время мы в полной тишине поглощали пищу, периодически бросая друг на друга хмурые взгляды. И вскоре я осознала — каким бы прекрасным изначально ни было мое настроение, недостаток информации и напряжение, возникшее между моими спутниками, не позволят насладиться им в полной мере.

Мысли вернулись к только что услышанному. Глеб сказал, Филипп спал со мной в одной кровати? Это ведь… должно вызывать возмущение, как минимум. Я, замужняя (или не совсем?) леди, провожу ночь наедине с посторонним человеком, в то время, как мой муж (или не совсем?) спокойно спит за стеной!..

Или, если смотреть на это с другой стороны, все еще ужаснее — я, уважаемая (или не совсем?) леди, принцесса, в конце концов, могла быть скомпрометирована, стань известие о прошедшей ночи достоянием общественности… О, боже!

Не то, чтобы я переживала за свою репутацию — она меня мало заботила. О любом человеке можно выдумать любую ложь, да притом сделать это так искусно, что тот потом до конца жизни не отмоется. «Репутация — вещь хрупкая, а общественное мнение податливо, как глина…» — часто говорил король Леонард.

Тем более, за последние недели я и так уже натворила всякого, чего обществу обо мне точно знать не следует. Куда уж дальше-то переживать!

Другое дело, что я очень хорошо себя знаю и уверена, что никогда бы не позволила чужому малознакомому мужчине перешагнуть границы, намеренно остаться с ним наедине, лишившись поддержки того, кто обязан меня защищать…

Но ведь именно это я и сделала! И вот что странно — вопреки здравому смыслу в данной ситуации я была абсолютна спокойна. Даже если Филипп без моего согласия воздействовал на меня какими-то чарами, меня это не волновало. Точнее, приятно волновала его близость, присутствие рядом со мной и ночью, и сейчас… Мне казалось это естественным, правильным и, возможно, даже хотелось большего, продлить это ощущение…

Наверное, на меня так повлиял тот странный сон. Да, определенно так и есть! В нем меня преследовали те же чувства.

А вот с лордом Июньским стоит быть осторожнее и ни в коем случае не расслабляться. Все-таки нельзя забывать, кем он является, на кого работает и чьи приказы исполняет. Вдруг он и сейчас поддерживает связь с его величеством, собирает на меня компромат, докладывает ему обо всех моих промахах, держит в курсе происходящего? Чтобы потом, когда я вернусь ко двору уже в собственном облике, тот мог держать меня в ежовых рукавицах и контролировать каждый мой шаг, что по причине моего упрямства ему прежде удавалось не всегда…

Не успела я хорошенько обдумать эту мысль, как Филипп, решивший, видимо, все расставить по своим местам и прояснить ситуацию, в которой мы все оказались, заговорил: