— О Боже, она идет сюда!

Торопливо поцеловав дедушку Томаса, Ориел выбежала из комнаты. Промчавшись по гостиной и небольшому коридору, она через черный ход сбежала вниз. Затем, довольная, что ей удалось ускользнуть от тети Ливии, быстро проскочила схваченную морозцем лужайку у восточного крыла Ричмонд-Холла и вновь юркнула в дом.

Подкравшись к ступенькам парадной лестницы, она глянула вверх, заметив, как мелькнул на лестничной площадке и скрылся краешек юбки тети Ливии. Ориел, крадучись, стала подниматься вверх по ступенькам. Проскользнув в свою комнату на третьем этаже, она схватила новую накидку, отороченную беличьим мехом, и снова помчалась вниз. Спускаясь, она слышала, как громко ругалась Ливия в кабинете дедушки Томаса. Когда-нибудь Ливию хватит удар из-за ее же собственной злости.

Тетя Ливия заставляла Ориел носить юбку с фижмами, а также платье — жесткое, как невыделанная кожа. Ориел не могла объяснить подобные пристрастия родственницы: мотивы, которыми руководствовалась Ливия, никогда не имели разумного объяснения. Довольная тем, что ей удалось остаться незамеченной, Ориел поспешила к конюшне. Она должна теперь отправиться на прогулку верхом, иначе ее служанку Нелл обвинят во лжи.

Ориел вернулась спустя час. Последние несколько миль она гнала лошадь галопом, поэтому по возвращении в Ричмонд-Холл ее лицо раскраснелось, а на лбу выступили капельки пота. Ливия уже ждала ее на лестнице. Увидев тетку, Ориел оторопела, но, постояв минуту в нерешительности, взялась за перила. Однако Ливия сошла к ней сама. Эта высокая женщина, большая любительница охотиться верхом и державшая для этой цели с десяток лошадей, имела привычку раздувать ноздри, словно сама была одной из них. В росте Ориел не уступала Ливии, но та значительно превосходила ее в весе. В прошлом Ориел имела привычку пятиться, боясь получить от тетки очередной тычок, но теперь все изменилось. Ориел подняла подбородок, расправила плечи и твердым, немигающим взглядом посмотрела в глаза Ливии. Та в очередной раз принялась бранить племянницу. Ее массивные руки подрагивали, и Ориел невольно поглядывала на них: она знала, на что способны огромные кулачища тетки. Та продолжала отчитывать ее:

— Ты совсем отбилась от рук, девочка. Долго ты еще будешь испытывать мое терпение?

— Это как вам будет угодно.

— Пожалуйста, не умничай, — отрезала Ливия. — Ты не забыла, что сегодня приезжает лорд Фитцстивен с сыном? Ты, конечно, не пара его сыну, но лорд Эндрю знал твоего отца и почему-то захотел повидаться с тобой.

— Ничего удивительного, тетя. Как-никак я считаюсь богатой наследницей, или вам изменила память? Дедушка позаботился о моем будущем.

— Ты сама, как я вижу, ничего не помнишь. Почему, ты думаешь, твоя тетя Фейт и я…

— Кто, вы сказали, приезжает к нам сегодня?

Ливия чуть не задохнулась от гнева.

— Выходит, сумев выучить французский, итальянский, латинский и греческий языки, ты не можешь удержать в памяти имена своих гостей? Вчера ты даже забыла спуститься к ужину.

— А, так это еще один поклонник, — с тяжелым вздохом произнесла Ориел.

Каждый новый визит очередного жениха приносил ей моральные страдания. Ее родной дедушка несколько месяцев назад умер, и тетки хотели как можно быстрее избавиться от нее. К их досаде, дедушка оставил Ориел часть своего состояния — несколько шкатулок с драгоценностями, которые он собирал всю жизнь. Ливия как жена его старшего сына рассчитывала на большую часть этого богатства. Фейт, вдова среднего сына, надеялась получить все. Ориел, единственная дочь младшего сына, по их мнению, не имела никаких прав на эти сокровища. И теперь они завидовали ей черной завистью.

Ориел была живым напоминанием об утраченном богатстве, и они хотели, чтобы она поскорее покинула замок. Поэтому ее заставляли принимать любого потенциального жениха, приезжающего в Ричмонд-Холл. Не отличавшаяся особой красотой и получившая после смерти родителей более чем скромное наследство, Ориел большую часть времени занималась науками с двоюродным дедом или же совершала конные прогулки. Дочери тетки Фейт — Агнес и Эми — были слишком юны, чтобы с ними можно было общаться, а их старшие сестры — Джейн и Джоан — питали по отношению к Ориел чувство какой-то злобной зависти. Источник ее был Ориел непонятен.

Напрашивалось только одно объяснение: Джейн и Джоан были такими же бесцветными, как и их имена, и они испытывали неприязнь ко всем, кто хоть в чем-нибудь превосходил их. Сыновья Ливии были значительно старше, за исключением Лесли, но тот большую часть времени проводил вне дома.

— Миледи! — Один из слуг приблизился к ним. — Лорд Фитцстивен и его сын уже здесь.

— Слава Богу! — Ливия подтолкнула Ориел к лестнице. — Будь в своей комнате — я пришлю за тобой. И надень приличное платье, дуреха.

Ориел стала подниматься, но, остановившись на площадке третьего этажа, глянула через перила вниз. Она увидела, как мелькнули полы темного плаща, и услышала звук трущихся о пол ножен шпаги и звяканье шпор.