— Нобийские рейдницы, — произнесла Урсула со вздохом.
— Если за нашими головами, то тяжело придётся, — угрюмо высказалась Катарина.
Я не ответил, уставившись на закованную в полный латный доспех фигуру. Сталь в отличие от таковой у европейских рыцарш не воронёная или золочёная, а глазированная под африканский мотив, а на левом плече таращилась пустыми глазницами и оскалилась клыками накидка из шкуры льва. Прям плагиат на Геракла! В возвышающейся над остальным на полголовы воительнице безошибочно угадывалась предводительница. Вожачка. Вождячка. Вождиха.
Без разницы, как звать. А рядом с ней застыли три фигуры с громадными деревянными масками и с украшенными человеческими черепами посохами в руках, как раз по числу сигнатур — нобийские боевые ведьмы.
Усталые от предыдущей схватки и не выспавшиеся, мы все глядели на появившихся нобиек. Что несло их появление — напряжённую передышку или новую битву?
Солдатки спешно перезаряжали мушкеты. И это хорошо ещё, что успели выставить тележную крепость, и, похоже, даже самые скептически настроенные смирились с тем, что речная дева не несёт прямой угрозы, так как форталеза делькаро образовывала полумесяц, открывая тыл запруде.
Женщины прятались за телегами, а новоприбывшая орда эбеновых воительниц замерла в полусотне шагов от нас. Вождица, три колдуньи и несколько богато экипированных обильно украшенных женщин с неспешным любопытством взирали на нас. Порой они переговаривались между собой, показывая в нашу сторону. И только сейчас я заметил, что стоящие за элитой почти голые (не считая набедренных повязок из грубой серой мешковины) рядовые бойчихи, вооружённые высокими щитами, копьями с листовидными наконечниками и мушкетами, носили железные ошейники с большими кольцами. Получается, это невольницы. Но доверять оружие рабам — весьма опрометчиво, если я правильно всё понимаю.
А на знать было любопытно поглядеть. Их снаряжение почти не отличалось от европейского по технологичности, но явно не трофейное, так как всё, начиная с кирасы и наплечников и завершая причудливыми шлемами, имело африканский колорит: узоры из вычеканенных на железе точек, похожие на ритуальные шрамы, цветные лаки, отсутствующие в европейской традиции, да и забрала, изображающие какие-то жуткие зубастые рожи. Львиной шкурой была украшена только главная. У остальных на плечах были накидки из шкур других животных.
Нобийки долго спорили между собой, а потом главная резко вскинула руку и что-то гортанно выкрикнула. Все смолкли, а потом от их отряда отделилась женщина с накидкой из шкуры зебры. Преодолев половину расстояния между нами, полосатая демонстративно воткнула в землю
— Не стрелять! — прокричала Ребекка. — Это парламентересса!
Откуда-то появилась наша возница Бронислава, сжимая в руке мушкет.
— Господин халумари, — протараторила она, нервно кусая губы и не сводя взгляда с приближающейся нобийки. — Мы же не подчиняемся леди Ребекке?
Я медленно покачал головой.
— Тогда можно, я продырявлю голову этой раскрашенной твари? Вон той, что справа от инканды локуники изинтабы?
— От кого? — переспросил я, не поняв фразы.
— Главная имеет титул «походная голова» — это на их речи. А вон та копчёная гиена, что справа от неё, — такая подлая тварь, каких поискать ещё надо, чтоб подлее было! Людоедка, самодурка, ради забавы людей пытает! А уж до золота жадная, словно болезнь душевная.
Я глядел на возницу, а у той аж губы тряслись от злости.
— Откуда ты её знаешь? — тихо спросил я, приглядываясь к указанной особе. И судя по тому, что она заботливо и даже подхалимски клала руки на плечи вождицы, играет не последнюю скрипку в их военном совете.
— Я же говорила, — торопливо произнесла Бронислава, — что была в рабстве. Так вот, я пять лет у той ублюдочной обезьяны в проводницах по землям нашего королевства провела. Я потом спину свою покажу, она из сплошных шрамов от плети с крюками.
— Плохая идея. Их вчетверо больше, чем нас, — ответил я, поглядев на противниц.