Ярко-рыжая девушка подняла тяжёлую боевую шпагу и сделала выпад. Острие замерло всего в дюйме от мешка с сеном, положенным на лавку в дешёвой комнате дешёвого трактира. Через щели в прикрытых ставнях на пол падали тонкие лучики рассветной небесной пары. Они играли медленно плавающими в воздухе пылинками и казались чужими в этом помещении. А когда рыжая резко развернулась, и шпага со свистом вспорола воздух, лучики лизнули видавшую виды сталь, выхватив ту из темноты.

Рыжеволосая сделала шаг назад и приняла защитную стойку, с тем, чтоб снова взмахнуть клинком, подставляя его под воображаемый удар врага, а затем сделала выпад. Казалось, ещё чуть-чуть — и металл разрежет тонкие нити света надвое.

— Ненавижу, — процедила рыжая и с рычанием свистнула клинком на уровне горла воображаемого противника, словно хотела рассечь его. — Ненавижу.

Девушка сделала вдох и опять развернулась, чтоб направить остриё на ни в чём неповинную подушку, но стоило ей занести руку, как она замерла с недоумением в жёлтых волчьих глазах, ибо перед ней стоял юноша.

Ещё секунду назад его не было, и вот он уже здесь.

— Ты кто? — резко спросила рыжая. — Как ты здесь оказался?

— Не важно, — ответил юноша бархатным голосом. — Важно, что у меня для тебя есть дело.

— Отвечай, кто ты? — снова спросила девушка. А потом попятилась: — Нет, не верю.

Она подняла левую руку вверх, сложила пальцы в знак небесной пары и опустила:

— Идемони. Изыди.

По комнатушке быстро пробежала мягкая волна, искажая лучики света и контуры вещей рябью, словно круги от брошенного камушка — отражение в пруду.

Юноша болезненно поморщился, но никуда не исчез; он медленно поднял руку и стиснул кулак на кончике шпаги, а когда острие проткнуло ладонь с тыльной стороны, повёл руку вдоль клинка к эфесу, а рана сияла блекло-голубым светом.

Он вёл и ронял тихие слова:

— Слушая меня внимательно, Джинджер. Если сделаешь все в точности, как скажу, я помогу тебе вернуться в орден. Помогу обрести заслуженную славу. Так что слушай и запоминай…