— Дядя Генри, не примете ли вы во внимание, что… — поспешно попыталась вмелаться Алекс.

— Губернатор Макквери рассказал мне, как вы спасли мою племянницу из тюремной камеры, за что я вам премного благодарен, — сказал он с еще более мрачным видом. — Но после вы воспользовались ее положением — вы, проклятый американский мошенник, — и уже за одно это я мог бы добиться, чтобы вас повесили!

— Александра — моя жена, — повторил Джонатан обманчиво низким и уравновешенным тоном. — И брак между нами имеет законную силу.

— Вы хотите наложить лапу на ее состояние? — выдвинул обвинение лорд Генри, покраснев от гнева. — Если это так, то вам придется жестоко разочароваться. Вы не получите и пенса из него. Слышите? Ни одного проклятого фартинга.

— Джонатан женился на мне не из-за денег, — воскликнула, задыхаясь от волнения, Алекс. Она снова взглянула на своего мужа и увидела в его глазах целую бурю противоречивых чувств, господствовало над которыми одно. И она знала, что это за чувство.

— Она сказала вам, кто она такая? Или нет? — Дядя Генри продолжал обрушивать на Джонатана свой гнев. — Если у вас осталась хоть капля достоинства, то вы немедленно передадите мою племянницу под защиту губернатора.

— Здесь она в безопасности.

— А ну, выкладывайте всю правду!

— О, дядя Генри, прошу вас, — стала умолять Алекс. Ее голова поворачивалась из стороны в сторону. Она резко встала и бросилась к окну. Морщина пересекла ее лоб, когда она, выглянув наружу, увидела солдат, стоявших под деревьями по стойке смирно. Но в данный момент ее волновали другие, более важные проблемы, чем присутствие во дворе целого вооруженного отряда.

— Дядя, Джонатан не верил моему рассказу, и хотя бы поэтому как он мог вообще думать о том, чтобы захватить мое состояние?

— Это не имеет значения, — резко сказал лорд Генри, также поднявшийся со своего места. — Я уже предпринял меры, чтобы аннулировать ваш брак.

В недоумении и растерянности она взглянула на дядю:

— Что?

— Прибыв сегодня с первыми лучами солнца в Сидней, я не терял времени и разыскал губернатора Макквери. Ты можешь представить себе мое удивление, когда он признался, что не только знает, где ты живешь, но и сказал, что ты недавно стала женой того самого беспринципного колониста, который захватил тебя в рабство. — Он помолчал и вновь бросил на Джонатана враждебный взгляд. — Петиция уже подана. Поскольку подписал ее я, ты можешь быть уверена, что она будет немедленно удовлетворена.

— Никакого развода не будет, — заявил Джонатан. Его зеленые глаза приобрели темный цвет нефрита, а красивые черты лица стали суровой маской, свидетельствующей о решимости. — Александра — моя жена в полном смысле этого слова. И я намерен удержать то, что принадлежит мне.

— Губернатор предупредил меня, что вы едва ли станете сотрудничать со мной, — презрительно ответил лорд. — Но я позаботился о мерах безопасности в предвидении трудностей, которые могли ожидать меня на этих Богом забытых берегах. Я привез с собой документ, подписанный самим премьер-министром, в котором указывается, что приговор, вынесенный моей племяннице, пересмотрен и я тем самым вновь назначаюсь ее опекуном!

— Что вы говорите?! — спросила вновь задрожавшим голосом Алекс. — Вы действительно имеете в виду, что…

— Я говорю, моя дорогая, что ты сегодня же вернешься со мной в Сидней и в конце недели мы отплываем в Лондон! — Обращаясь к Джонатану, он сказал: — Губернатор не был склонен оказать мне помощь, но ничего не смог поделать, когда я показал ему документ. Я потребовал и получил вооруженный эскорт, и я не позволю провести своей племяннице хотя бы еще мгновение под вашей крышей!

— О милостивые небеса, — прошептала Алекс. Испытывая неожиданный ужасный страх, она посмотрела на Джонатана и увидела, что тот стал белым как мел.

Наступил наконец момент торжества истины. И Бог свидетель, ее это не радовало.