Ночь прошла плохо – кошмары, в которых меня вызывали на допрос в отдел государственной безопасности, чередовались со снами, в которых Джервальт обучал кандидаток в фаворитки какому-то неприличному дикарскому танцу. Вся дюжина крашеных блондинок скакала вокруг костра в юбках из перьев, а я стояла рядом с блокнотом и деловито отмечала высоту прыжков и уровень проявленной артистичности.

Неудивительно, что совсем не выспалась. То, что этим утром меня никто не будил и никуда не звал, тоже не добавило хорошего настроения. Вместо того чтобы радоваться минутам покоя, я почему-то обиделась и даже разозлилась.

Весь вчерашний день, сама не отдавая себе отчёта, я ждала, что вот-вот обо мне вспомнят. Позовут. Пусть даже снова втравят в какое-то далёкое от приличий приключение. Дадут повод высказать все претензии разом.

Стать забытой, выброшенной, словно надоевшая игрушка, оказалось неожиданно больно. Я прекрасно осознавала всю глупость этих эмоций, но всё равно злилась.

Умывшись и уложив волосы, я влезла в одно из отобранных накануне скучных платьев и поспешила связаться с наставником.

Он явно куда-то спешил, слушал невнимательно и то и дело просил излагать побыстрее, поэтому врать было легко. И я даже угрызений совести не чувствовала. Ни капельки! После странной беседы Эризонта с Оританией, невольной свидетельницей которой я стала, моя роль рядом с Джером стала вызывать сомнения.

Ещё позавчера доклад о поведении и распорядке дня подопечного казался чем-то безобидным и само собой разумеющимся. Сегодня же я радовалась возможности быть краткой. Присмотр за дикарскими выходками уже, по сути, превратился в шпионаж, а прививание дворцового этикета вполне могло обернуться чем-то похуже!

Каким бы ни был Джервальт, как бы я к нему ни относилась, он был кронпринцем – единственным законным наследником престола. И я совершенно не желала участвовать в кознях против него.

В нашей семье пару веков назад уже был случай, когда одна из моих прапрапрабабок умудрилась влезть в попытку переворота. Так ей потом пришлось три года в деревне под видом крестьянки прятаться – коров доить и в проруби стирать.

Лично я на коров не согласна!

Тем более что пра была уже немолода и то в мемуарах написала, что пришлось от поклонников клюкой отмахиваться. А я? Мне как со всеми этими пастухами-кузнецами бороться? В тараканов превращать? Так таких заклинаний пока не придумали.

Воображение живо нарисовало, как я в укороченном крестьянском платье бегаю вокруг стога от бородатого громилы, подозрительно похожего на Джервальта. На третьем круге я вдруг обзавелась вилами, и направление бега тут же изменилось. В смысле – теперь я гналась за «кузнецом» и пыталась пырнуть его зубцами пониже пояса.

Брр… Глупость какая!

Нет уж! Деревня – это точно не моё! Так что, если наставник надеялся втянуть меня в игры с устранением Джера, то он крупно промахнулся с кандидатурой «секретаря».

В покои его одичалого высочества я отправилась не сразу. Сначала убрала зерцало, по которому разговаривала с наставником, потом нарезала несколько кругов по комнате в безрезультатной попытке понять, как вообще быть.

Затем посетила ванную и предприняла очередную попытку придать лицу спокойное выражение. Несколько минут дыхательной гимнастики, и… В общем, причин, да и смысла и дальше оттягивать неизбежную встречу уже не было. Сделав последний максимально глубокий вдох, я пошла.

Прогулялась по коридору, вежливо постучала в первую дверь, после чего прошмыгнула в просторную прихожую. А едва вошла в гостиную, услышала:

– Привет, Сандра.

– Мм-м? – я аж споткнулась от неожиданности. Уж слишком дружелюбным был его тон.

Я подозрительно прищурилась, а принц широко улыбнулся. Он сидел в кресле, держа кофейную чашку, которая казалась игрушечной в его огромной лапище.