— Дерзкий ты стал, внучок, — недовольно покачал дед седой головой. — Нет в тебе должного уважения к старшим.
— Вот все так говорят, — со вздохом отозвался я. — А лучше посоветовали бы чего.
— Правду говорят, — согласился дед. — Но совет я тебе дам. Бей первым, и бей в кость.
— Первым, это понятно. А в кость зачем? Их куда не бей — везде кость, мозг не обнаружен…
— Говорил я уже,- вздохнул дед. — Не хватает в тебе уважения. Слишком долго один жил, своим умищем, бобылем без семьи, а это не хорошо.
— Наверное — недовольно согласился я. — Только я что с этим сделаю-то? С прошлой жизнью расстался, семьи нет, даже дальних родственников, и ты куда-то запропал.
— Эх, ты, сиротинушка.
— Да так и есть. Сян мне самый близкий человек, а больше никого нет, — прямо произнес я во сне, то, что боялся обдумать наяву.
— Ну так и держись ее, — отозвался дед из темноты.
— Слышь, дед! — вспомнил я вдруг важное. — Я чего спрашиваю? А ты знаешь что-то про Потрошителя?
— Кто же не знает Потрошителя? — донесся из темноты ехидный чеширский смешок.
— Ну, конечно, все вокруг знают Потрошителя, один я не знаю… — я вздохнул. — А ты сам как, дед? Ты хоть живой еще, или потому и снишься, что уже нет?
— Ты о себе подумай, — отозвался дед, истаивая в сонной темноте. — Я тут и сам разберусь.
— Ага, — скривился я. — Давай, давай…
И я проснулся. Встал с постели без трости, впервые за долгое время. Скоро рассвет. Пора собираться, чай пить и отправляться напинывать вражинам по их костлявым жопам.
Сразу после утренних процедур заглянул к Сян — дверь была открыта, а она разложила на кровати все свои медицинские причиндалы, что собиралась взять с собой.
— Что это у тебя тут? — я окинул её приготовления взглядом. — Адреналин, жгуты, лубки. Дефибриллятор⁈ Набор для интубации? Ничо се. Приятно знать, что в тебя верят.
— А то как же, — отозвалась Сян окидывая взглядом свой набор для экстренной реанимации. — Всегда приятно знать, что я точно вытащу тебя даже с того света, если до этого дойдет.
— О как. Чувствую себя, как за каменной стеной.
— Это у тебя правильные ощущения. И должен. Ведь это я и есть, Сян «Каменная Стена», — лукаво улыбнулась она.