— В точку! — щелкнул пальцами воодушевленный моей догадливостью здоровяк.
— Много должен? — поинтересовался я, присев на перекладину лестницы.
— Много, — вздохнул толстяк.
— Може, как-то порешаем? — закинул я удочку. — По-братски.
— Ну, мы из под тебя лестницу же пока еще не выбили, — сварливо ворвался худой персонаж, в черных очках-точках, едва скрывающих глаза. — По-братски.
— Ух ты! — восхитился я. — Моя благодарность не имеет границ. В разумных пределах.
Вся троица синхронно посмеялась. Я тоже посмеялся, а чо нет?
— Давай, парень, — приободрил меня самый низенький из них в ковбойской шляпе. — Не тяни резину. Мы её сами отлично натягиваем.
— А ты остряк, ковбой, — улыбнулся и я, когда общие смешки угасли.
— Я такой, — не стал коротышка отрицать очевидного. — Да ты слезай, сам убедишься.
Ну, что ж, последняя попытка.
— Парни, вы же знаете, чья это лапшевня?
— К бабуле Хо мы со всем уважением, — отозвался здоровяк. — А вот кто ты такой, мы сейчас и выясним. Спускайся, птичка, не боись.
В этот момент, когда я осознал, что сделал все, что мог, я вдруг понял, кто они такие. Я их вспомнил. Всех троих.
Толстый, добродушный Шан. Злой, худой Ю. И остряк, коротышка Пенг.
Враги моей юности. Отрава школьных дней. Козлы, что накостыляли Чану в последний день его жизни, подтянув старших братьев. Хотя, по идее, с высоты прошедших лет, мне должно было быть глубоко пофиг, но что-то в крови забурлило, и застарелый холодный яд поразил меня прямо в мозг. Глаза застило, горячим паром, планка дозволенного с оглушительным звоном рухнула.
Видимо, я как-то совсем нехорошо, по-акульи оскалился. Все трое разом вздрогнули. Я начал неспешный спуск с высоты второго этажа на землю.
Ну что ж, сукины мои дети, второй завтрак объявляю открытым. В меню будет три очень, очень холодных блюда, дети мои.
Попались, голубчики.
С лязгом я выдернул подвешенную на перекладину трость и сиганул дальше по простому вниз, в «лунном» прыжке. Торможение ци плавно приземлило меня на асфальт, а напуганная троица разом слетела прочь со своих порнобайков.