– О Господи! – прошептала Рейчел. – За что?

Он развел руки, кисти с покрытой пятнами кожей были огромны, как бейсбольные перчатки.

– Это все наше, Рейчел. Мы все контролируем. Вот что такое «Баррен» – контроль над всем.

– Господи, нет!

– Кто бы мог подумать, что «Немезида» так разрастется. Ведь она задумывалась как небольшое предприятие для одной-единственной акции. Небольшая хитрость, чтобы подорвать парочку наших конкурентов. Один из наших ребят предложил создать сайт и под маркой группы чокнутых антикапиталистов вылить на всеобщее обозрение всю грязь, какую удастся на них собрать. – Баррен покачал головой. – И дело пошло, вписалось в дух нашего смехотворного, несуразного времени. «Немезидой» заправляли из Хьюстона два наших компьютерных гения, а активисты из международной сети снабжали их информацией, наивно полагая, что борются с системой. Пришлось платить парням целое состояние, чтобы они держали языки за зубами, но, поверь, это того стоило. С «Немезидой» мы одним нажатием кнопки могли угробить любого из наших конкурентов. Все равно что отстреливать рыбу в бочке. Чертовски продуктивно.

Он снова покачал головой. Выигравший в лотерею не мог поверить, что ему достался такой огромный куш.

– Разумеется, приходилось осторожничать. Нельзя было устраивать атаки на одних только конкурентов – нас могли вычислить. Поэтому мы несколько раз атаковали самих себя. Ничего серьезного, только чтобы сбить недругов со следа. Самое смешное, что «Немезида» стала неким мерилом корпоративной честности. Никто больше не верил всяким идиотским регуляторам, а белым одеждам «Немезиды» верили. Мол, в ней собрались высоконравственные люди и, если что-то говорят, значит, так и есть. А то, что «Немезида» не могла накопать ничего серьезного на «Баррен» – вот уж неожиданность! – служило чем-то вроде поручительства от самого Господа Бога. Никогда бы не подумал, сколько пользы может принести Интернет.

Смех Баррена был похож на хриплое карканье. Рейчел тряхнула головой, черты ее лица исказились.

– А затем знаешь, что случилось? В «Немезиду» пришло письмо от моей дочурки! От моей принцессы Рейчел! Она спрашивала, нельзя ли ей объединить с «Немезидой» усилия и бороться вместе. Я сам не сумел бы придумать ничего лучше. Сказочный сценарий. Ты могла выпустить пар, утолить жажду приключений, сражаться за благородную цель и одновременно служить корпорации. Ты была снова в семейном лоне, там, откуда вышла.

Рейчел колотила дрожь, рука с «глоком» упала, словно у нее не хватало сил держать пистолет на весу. Она чувствовала себя так, словно опять оказалась в родных пенатах – свернулась в постели, маленькая, слабая, беззащитная. А отец наваливается на нее, и невозможно ему сопротивляться.

– Хотя реальность такова: что бы ты ни думала, ты никогда не отрывалась от дома. – Баррен продолжал двигать ходунок вперед, и с каждым новым шажком колесики поворачивались и скрипели. – Реальность такова: мы все время за тобой присматривали. С момента твоего ухода из дома не было ни секунды, ни единого дня, чтобы я не знал, где ты, что делаешь, с кем разговариваешь. В каждой группе, к которой ты примыкала, на демонстрациях, если ты в них участвовала, у меня были люди, которые не спускали с тебя глаз. И пока ты развлекалась приключениями в «Немезиде», я держал специалистов, готовых тут же вмешаться, если бы что-то пошло не так. Ваше убежище в Негев просматривалось и прослушивалось снизу доверху. Не было ничего такого, что бы ты сказала или сделала, а я бы не увидел и не услышал. Так мы узнали о Ривке Клейнберг. И вообще обо всем. В том числе о твоей подружке-лесбияночке…

Его грудь судорожно вздымалась, веки трепетали.

– Господи, как же ты красива. Как же ты красива, моя дорогая! Не представляешь, как мне хочется тебя обнять…

Рейчел согнулась, стала давиться, изо рта на палубу хлынула рвота. Баррен попытался сделать к ней шаг, но она подняла пистолет и навела на него.

– Прочь! Прочь, грязная скотина! – Ее снова вырвало.

– Я помогу тебе, Рейчел. Пожалуйста, позволь мне.

– Не подходи!

Он покачал головой, гротескно изображая обиду оскорбленного родителя.

– Понимаю, дорогая, это трудно. Но как я тебе уже сказал, все в наших руках и мы все контролируем. Нет смысла восставать. Нет смысла сопротивляться. Такова твоя судьба. Другой дороги нет – ты возвращаешься домой, Рейчел. Не осложняй себе жизнь. Прими себя такой, какая ты есть. И смирись.

Рейчел в последний раз икнула, распрямилась и вытерла рукавом губы. Несколько мгновений двое стояли друг против друга: Баррен с кроткой улыбкой, его дочь – сломленная, с безжизненным лицом. Затем она кивнула, снова подняла пистолет, прицелилась и выстрелила.