«А вы в партии?»

«Это не важно. Допустим, что я в партии не состою. Разве я от этого перестаю быть коммунистом?»

«Я с вами не спорю».

«Для партии требуются не просто коммунисты, а партийные работники. Дисциплинированные. Один в один. Без всякой отсебятины, – как в армии. – А я был бы белой вороной. Это плохо. Теперь я белая ворона среди беспартийных, – и это хорошо».

Он вдруг осекся.

«Впрочем извиняюсь. Вам это должно быть совершенно неинтересно».

«Напротив. Очень интересно. Я только не пойму, как это коммунист может быть не нужен коммунистической партии?»

«Почему не нужен? Очень нужен. Но не как член партии. Не все же коммунисты делают партийную работу. – Больше. – Можно быть прекрасным партийным работником и очень плохим коммунистом».

Велярская села на кушетку и откинулась на подушки.

«Ну, вы мне совсем заталмудили голову. Я уж ничего не понимаю».

Тумин подбежал и поцеловал обе ручки.

«Простите. Не буду больше. Я вам должно быть здорово надоел. Я пойду».

«Нет, нет. Сидите. Мне с вами очень приятно».

«Нет, я отправлюсь. – Если вам не скучно, пойдемте завтра куда-нибудь по вашему выбору. Начните свою культурно-просветительную работу».

«Хорошо. Пойдемте».

«Позволите за вами зайти».

«Да, – пожалуйста».

Тумин ушел.

Велярская подошла к зеркалу. Попудрилась. Потом кликнула горничную.

«Позвоните портнихе, чтобы прислала платье непременно завтра к 6 часам; никак не позже».