Трахаться они стали не только днем, насмотревшись на мою "предпродажную подготовку" их Кошек, но и ночью, когда я уже к этому не имел никакого отношения. Что лишний раз говорило об их возросшей близости и неотвратимости ремонта не только отопительной системы, но и всего ветхого дома. Ибо слышимость была – фантастической!

Кстати, именно эта слышимость, помноженная на вновь обретенную уверенность в себе, плюс моя всесторонняя поддержка и возможность поделиться со мной всем тем, что должно было бы быть сокрыто от глаз и ушей Людских, подвигнули Эриха-Готфрида Шредера – доброго и скромного жулика-Кошколова с незаконченным высшим ветеринарным образованием, – на целый ряд житейских открытий.

Во-первых, Эрих понял, что трахаться минимум пять раз в неделю гораздо лучше, чем максимум один раз в две недели.

Во-вторых, я привел ему на память любимую цитату Шуры Плоткина из Публилия Сира, одного жутко древнеримского поэта – "Где нет разнообразия – нет и удовольствия".

Эриху это так понравилось, что кроме своей постоянной дамы сердца, дочки владельца магазина поддержанных автомобилей "Хонда", он тут ж завел себе кельнершу из "Виндервальда" – это такая куриная закусочная, и кассиршу из Оттобрунновского плавательного бассейна "Халленбад".

К открытиям чисто экономического характера вконец расковавшийся Эрих пришел уже своим умом. Путем простейших логических сопоставлений и при некоторой помощи теории какого-то очень пожилого немца, в которой все время повторялась заворожившее Эриха словосочетание – "товар-деньги-товар".

Поэтому все ворованные Кошки, лишенные возможности бороться за призовые места и титулы на Кошачьих выставках в силу того, что там, на выставках, запросто могут столкнуться нос к носу со своими бывшими владельцами, должны быть немедленно распроданы по сниженным для скорости ценам!

Согласно теории того старого чудака – "товар-деньги-товар", средства, вырученные от продажи этих Кошек, нужно немедленно бросить на нашего уважаемого "Вальдвильдкатце" (это, значит, на меня!), которого он решил назвать старинным русским именем – МАРТЫН. Не "Мбртин", а именно "Мартын".

Нужно срочно дать объявления в газетах, напечатать рекламные листовки и через специальное бюро распространить их по всему городу. Непременно поместить сообщение о Мартыне в еженедельнике "Курц унд Фундиг", при помощи которого можно не только продать Кота, но и даже приобрести подержанного Слона в приличном состоянии!

И, конечно же, всенепременнейше засадить мощнейшую рекламу по Мюнхенскому телевизионному каналу "Байерн-Бильд"! С фотографией "дикого" Мартына, с его легендарной родословной, за изготовление которой старый русский мошенник уже получил двести марок.

И тогда он, Эрих-Готфрид Шредер, гарантирует своим уважаемым компаньонам – сестре Хельге Шредер и почти родственнику, ближайшему другу, Руджеро Манфреди такие дивиденды, которые смогут покрыть не только ремонт отопительной системы дома, но и позволят усилить межкомнатные перегородки. Ибо еженощные завывания Хельги и рычания Руджеро теперь очень мешают ему, Эриху Шредеру, размышлять об укреплении и дальнейшем процветании их общего предприятия.

Не скрою, к одному из предложений Эриха я довольно серьезно приложил собственную лапу. Это я подсказал Эриху смену Кошачьего парка, как одну из статей быстрого дохода – продать срочно этих и натырить других.

Однако теперь я могу признаться, что, предлагая Эриху эту комбинацию, я преследовал еще и личные, как сказал бы Шура Плоткин, – шкурнические цели. За последние три недели мне так надоело трахать одних и тех же Кошек, что когда Эрих нашел моему предложению и экономическое обоснование, я был ему чрезвычайно признателен.

Поразительная страна! Есть деньги – никаких заморочек. Платите и обрящете.

Через два дня моя морда красовалась чуть ли не на всех углах Мюнхена, а листовки с моими "дикими позитурами" и номерами телефона и факса герра Э. Шредера торчали из всех домашних почтовых ящиков трех самых богатых районов города – Богенхаузена, Харлахинга и, конечно же, Грюнвальда! Ау, Дженни, где ты там?

Текстик, сопровождавший плакатики и листовки был, по выражению Шуры Плоткина, – "я тебе дам!" Автором текста был Руджеро Манфреди. Редактировала текст Хельга.

– Это текст для идиотов? – возмущалась Хельга.

– Правильно, – соглашался с ней Руджеро. – Любая реклама рассчитана на идиотов.

– Но мы же хотим, чтобы Мартина (Хельга не выговаривала нашу букву "Ы") купил бы богатый человек!

– А ты считаешь, что в вашей стране нет богатых идиотов?! По-моему, у вас их гораздо больше, чем бедных!