- Сэр. А почему вы ничего не делаете?

Малфой выключил кран и обернулся назад. Стажер смотрел на него с непониманием.

- А что тут, по-вашему, можно сделать?

- Но... есть же заклятия... зелья. И целитель Хиггс тоже... я не понимаю.

- Он агонирует, - равнодушно ответил Малфой. - Какие, к Мерлиновой матери, зелья?

- Но... это же безнравственно!!

Мальчишка судорожно сжал кулаки. Светло-карие глаза моментально затянулись слезами.

- Он же умирает, сэр!

- Безнравственно было бы и в дальнейшем использовать больного как лабораторного книззла! - рявкнул Драко. - Вы что, не понимаете, что он страдает? Дайте ему спокойно уйти, что за тяга к вивисекции?

Стажер затрясся, как в лихорадке. Пухлая, типично хаффлпаффская физиономия исказилась от смешного полудетского бешенства.

- Вы! Вы...

Малфой подошел к нему вплотную.

- Боунс, послушайте меня, - он старался говорить спокойно, - нельзя привыкать к таким больным. Поверьте моему опыту. Привыкать нельзя - это опасно. А привязываться к ним - опасно вдвойне.

Неожиданно голос изменил ему. Кадык дернулся, и из мигом пересохшего рта вылетело хриплое, резкое:

- Привязываться вообще опасно, поймите это. Потом... это... слишком...

Он запнулся и почувствовал, как кровь отливает от лица. Ярость в глазах Боунса исчезла. Теперь мальчишка смотрел на своего шефа совершенно по-другому - со страхом и состраданием.

- Простите, сэр, - выдохнул он, отступая назад.

Малфой взял себя в руки и вновь сел на табурет.

- Идите. Я здесь закончу.

- Да... да, сэр, я уйду...