Малфой слушал и не верил, что этот разговор происходит на самом деле. Человек, смотревший на него прищуренными глазами, колкими, словно куски зеленого льда, был ему незнаком. Такой злобы в голосе Поттера он не слышал со школьных лет. Предчувствие того, что может произойти, и чего Драко всегда подсознательно ждал и боялся, вползло тоской под ребра, драконьим когтем ковырнуло трепещущее сердце. Он почти бессознательно поднес руку к груди и проклял себя. Только не показывать слабость. Малфой знал: в его лицо, освещенное безжалостным режущим светом лампы, сейчас впился тяжелый пытливый взгляд, ловящий малейшее движение мышц и проблеск любой затаенной мысли. Он остро пожалел, что проклятое освещение мешает ему четко разглядеть Гарри.

- Что молчишь? Задницу мне ты подставить не побоялся, а поделиться своими опасениями побрезговал?

Последняя фраза врезалась ему в лицо, как зубодробительный удар кулака. Дыхание Малфоя перехватило от бешенства. Он вздернул подбородок и всем телом подался вперед.

- Избавь меня от своей иронии, Поттер. У тебя это плохо получается. Ты знаешь о вопиллере? Астория получила его только вчера, пока ты занимался ловлей своих зельеваров. Я никак не мог сообщить тебе о нем. То же и с колдографией в «Пророке». И смею напомнить: три дня назад я пытался сказать тебе, что у меня проблемы - не помнишь? Так что давай без аврорских понтов. Тебя так волнует моя задница? Не моя вина, что вместо того, чтобы слушать, ты предпочел засунуть в нее язык.

- По-твоему, я иронизирую? - Поттер, не спуская него обжигающего взгляда, тяжело оперся ладонями о стол. - В чем же здесь насмешка, Малфой? В том, что я слишком увлекся твоей задницей? Да, наверное. Только теперь об этом знает моя жена. Не знает - где, но сколько раз и, главное, - как... В письме, адресованном ей, есть масса удивительных подробностей. Ты втянул меня в свои проблемы, Малфой, ты хоть понимаешь это?.. Опять молчишь? Да-да... Джинни получила такое же. Не знал? Так теперь знаешь. И не делай такого лица. Смейся, Малфой. Смейся, черт тебя возьми, это же так весело.

Драко замер, пораженный услышанным. Ноющая боль в виске достигла апогея - она разъедала мозг, подобно кислоте, туманила разум, терзала изощренной пыткой. Свет лампы полыхал, как пожарище. Малфой прикрыл ладонью воспаленные глаза.

- Мерлина ради, убери свет, - глухо сказал он, чувствуя, что вот-вот - и сорвется на крик. - Довольно этих игр, Поттер. Я действительно ничего не знал. В чем ты меня обвиняешь?

Поттер медленно сгреб со стола палочку и коснулся абажура лампы. Свет погас мгновенно, комната погрузилась в полутьму, давая отдых утомленным глазам, и Драко сумел наконец разглядеть усталое, побледневшее лицо любовника. Замерев, он наблюдал, как Поттер непослушными пальцами вынимает из пачки сигарету, как, отражаясь в полированном дереве алым бликом, выспыхивает над столом тонкий язычок пламени маггловской зажигалки и гаснет с чуть слышным шипением, а лицо Гарри освещается мерцающим светом сигаретного уголька. Внезапно Поттер встал с громко скрипнувшего кресла, отошел к окну, исчерченному узкими полосками бьющих в стекло водяных струй, и сжал в пальцах край тяжелой пыльной шторы. Некоторое время он стоял неподвижно и молчал, напряженно вглядываясь в размытый дождем заоконный пейзаж, потом медленно обернулся.

- Скажи мне, Малфой, ты говорил о нас кому-нибудь? Мне просто нужно знать.

- Не считай меня идиотом, - Драко наконец-то смог взять себя в руки и, невзирая на давящее ощущение в голове, говорил более спокойно, - разумеется, я не говорил никому ни слова. Слизеринцы вообще предпочитают не трепаться о таких вещах. Неужели ты не понимаешь - для меня огласка не менее страшна... у меня сын, - он вдруг вспомнил, что почти такими же словами перед ним самим оправдывался Блейз, и его передернуло. - Мерлин, Гарри, ну подумай ты немного: зачем мне это было бы нужно?

- Не знаю... - тяжело сказал Поттер. - Я надеялся, что достаточно тебя знаю, я верил тебе, Драко. И пусть только мне придется пожалеть о том, что я верю тебе сейчас, - он затушил окурок прямо о подоконник и, устало помотав головой из стороны в сторону, с хрустом потянулся. - Мерлин... день какой-то ненормальный сегодня, устал, как конь.

- Тебе вообще необходим постельный режим, Поттер, - зло буркнул Малфой, потирая горящие веки. - И если бы ты не свалил геройствовать, я бы тебе его обеспечил... - он запнулся и прикусил губу, раздраженный тем, как двусмысленно и непристойно прозвучали его последние слова.

Гарри вновь отвернулся к окну и замер. Потом медленно прочертил пальцем по стеклу, повторяя змеевидную линию стекающей вниз дождевой струи.

- Ответь мне еще на один вопрос, Малфой. Вот если бы все окончательно открылось, что бы ты сделал? Ты бы все равно остался со мной?

Драко замер.

- А ты? - переспросил он пересохшими губами, сам не зная, какой ответ надеется услышать. Умом он прекрасно понимал, что сейчас скажет Поттер, и тем более понимал, что в сложившейся ситуации это будет единственно правильным решением, и, в сущности, он сам должен был бы предложить такой вариант... но где-то глубоко внутри тлела крохотная искорка идиотской надежды - слабой, неясной. Может быть... все еще можно исправить... Он застыл, тяжело дыша и непроизвольно сжимая кулаки. Мир сосредоточился в этой спине, обтянутой бордовой тканью, в поникшей темноволосой голове... А Поттер все молчал, продолжая водить по запотевшему стеклу кончиком пальца, и молчание это разрасталось, заполняя пространство кабинета чудовищной ледяной пустотой. Наконец Гарри пошевелился и оперся ладонями о подоконник.

- А я не могу, Драко. Я думал об этом... Не теперь. Сейчас это невозможно.

Малфой медленно поднялся на ноги. Старый, потертый дубовый паркет страшно скрипнул под его весом.

- Дело в твоей жене? - негромко спросил он, хотя прекрасно знал ответ.

- Джин... - Поттер помолчал, обернулся к нему и заговорил вновь - тихо и монотонно: - Знаешь, в семнадцать я твердо знал, чего хочу. Я сидел в этом долбаном лесу, голодный, замерзший, по странной случайности еще живой... и мечтал о ее тепле. В то время не было и дня, когда бы я не думал о ней... - неожиданно теплая улыбка быстро тронула его губы и также быстро слетела прочь.