А вы все сгниёте, и это убогое старичьё сгниёт, и ты, козёл, сгниёшь!

Это было бы даже смешно, если бы при этих словах Курицына не опустила руку в сумочку и не вытащила оттуда пистолет. Какой-то совершенно незнакомый мне, некрупный, но очень соразмерный, даже изящный.

Ну да, эта женщина слишком себя любила, чтобы пользоваться каким-то древним «ПМ» или чуть менее древним «ПММ», или «стрижом», или даже банальной «береттой». У неё было что-то небольшое, матово-чёрное, хищное и опасное даже на вид.

– Гори в аду! – завопила Курицына наставив на меня оружие.

Два выстрела грянули один за другим. Нет, не «слились в один», потому что Курицына на спуск нажать не успела.

Выстрелила подполковник в отставке Валентина.

Тело директорши рухнуло. Лишившийся руки охранник перестал орать – похоже, что гибель начальницы и то, как именно она погибла, навели его на неприятные мысли.

– Старая стала, – сказала Валентина. – Целилась в руку, попала в голову.

– Так точно, – сказал я. – Дважды промазали.

Голову представительнице грядущей элиты разнесло изрядно.

Как ни странно, она всё равно восстанет. Мёртвое тело затянет почти любые раны.

Но возвыситься ей уже не удастся. Восставшие с сильными повреждениями головы не превращаются в кваzи. Одна радость – они и не агрессивны, обычно сидят и неторопливо возятся в земле, вылавливая своё нехитрое пропитание – жучков и червей.

– И впрямь, – сказала Валентина. – Промазала. Просто удивительно. – Она посмотрела на стариков. Лысый держался за сердце, седой выглядел пободрее. – Мальчики, вы бы пошли выпустили запертых. Валидола приняли. И скажите нашим, что хватит бузить… без того заигрались…

Она подошла к валяющемуся на полу охраннику, достала из-за пояса мой пистолет, протянула мне. Потом стала вытягивать у охранника из джинсов ремень.

– Помочь? – спросил я.

– Иди, сына в кино своди, – отмахнулась Валентина. – И… кто там командует? Маркин?

– Он самый, – кивнул я. – Капитан Маркин.

– Капитан… ха! Скажи Славику, пусть придёт.

Уговаривать меня не пришлось – я выскочил из фойе, превратившегося в поле боя. Маркин на самом деле уже спешил к входу, опередив солдат из оцепления, – и я вдруг понял, почему лицо отставного подполковника Валентины показалось мне знакомым.

– Славик! – крикнул я ему. – Тебя мама зовёт!