– Тогда я попрошу для себя грандиозных сражений и уникальное оружие, чтобы иметь возможность помочь тебе разгадать великие загадки и помочь своей дочери.

– Сомневаюсь, что имитация божества сможет помочь, – сказала Саломея, но мальчик уже сделал шаг вперед и, не поднимая головы, передавал Люцию свои пожелания.

Ангел первой утренней звезды слушал молча и беспристрастно, затем кивнул, поинтересовался, не будет ли других пожеланий, и пошел прочь, плотнее кутаясь в длинный плащ, служивший ему кожей. Векторы, предупреждающие об опасности, сменили красный свет на синий, предлагая продолжить путь к покоям Геи, будоража обостренное восприятие то звуками далеких мистерий, то надрывными криками рожениц, а то звоном клинков, за которым всегда раздавались предсмертные хрипы.

– Жуткое место, – признался Джаво. – Жуткое, но прикольное.

Саломея не ответила; он выждал несколько секунд и начал приставать, желая узнать, что она думает касательно его просьбы, обращенной к Люцию.

– Я бы хотел получить клинок воина армии Ареса! – тараторил мальчик. – Это одно из лучших оружий Аида. Хотя сойдет и кость проповедников боли – урон почти одинаковый, зато умеет разбивать в щепки щит любого воина… Но вот с колющими ударами у кости проблемы…

Не появись впереди дверь в покои Геи, Саломея непременно дала бы молодому стражнику затрещину для профилактики – руки так и чесались, поэтому, когда пульсирующие синим векторы указали на конец первой части задания, Саломея не сдержалась и досадливо выругалась на сленге коренного жителя Размерности.

– Ты чего? – растерялся Джаво.

Она покачала головой и открыла дверь.

Старая полубогиня стояла у окна, повернувшись к гостям спиной. Длинные волосы достигали пола. Адаптивные алгоритмы добавили информационный протокол о тайном союзе Геи и Люция. Совсем недавно она стояла здесь с ангелом первой утренней звезды и говорила, что хочет выдавить себе глаза, чтобы не видеть бесчинства, творимые Сфинкс во дворце.

– Мир пал, – прозвучал в доступных воспоминаниях голос полубогини с белыми как снег глазами, а где-то далеко по пустым коридорам эхом разносились крики женщин. – Они научили харит рожать!

– Они просто помогли им вспомнить, – раздался в ответ голос Люция.

– Не смей говорить, что это нормально! – тряхнула головой Гея. – Хариты должны служить красоте, а не рожать уродов. Разве ты не видел, какие твари выходят из их чрева?

– Ты прекрасно знаешь, кто за этим стоит. Сфинкс обезумела. Ее любовь к Пандоре…

– Мы все безумны, Люций. Те, у кого была хоть доля здравого смысла, предпочли уйти в небытие, дабы не видеть то, что происходит здесь.

– Кто-то должен был остаться.

– Не оправдывай свою слабость. Ты в любом мире сможешь найти для себя работу. Твои звезды – это твое тщеславие.

– Мои звезды дарят надежду.

– Думаешь, Ндора до сих пор читает их?

– Да.