Джаво вздрогнул за мгновение до выстрела, прочитав смирение в мыслях нарушителя. Чужак не ликовал, готовясь убить человека, но и страх ушел. Осталось лишь что-то холодное и липкое, словно пот, который давно научились контролировать, перерабатывая в энергию с помощью жидких чипов, но Джаво мог поклясться, что чувствует, как по спине скатываются холодные капли.
– Ничего личного, – услышал он слова нарушителя.
С едва различимым хлопком из дезинтегратора вырвался пучок яркого света. Нейронные сети попытались защитить хранителя, но протоколы блокировки атаки оказались неэффективными в борьбе против неофициальных видов оружия. Сгусток света ударил хранителя в грудь. Распад начался мгновенно: сожрал одежду, добрался до плоти. Джаво видел, как на груди хранителя разрастается сквозная дыра. Нейронные медицинские помощники блокировали боль, пытаясь бороться с повреждениями, но процесс невозможно было обратить. Хранитель исчезал на глазах.
Джаво не знал почему, но последними мыслями служителя Всемирной иерархии стало осознанное обращение к мальчику-нейропату.
– Беги, Джаво, – сказал хранитель. – Спасайся. Теперь ты главный свидетель.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросил, задыхаясь, Джаво, но тут же понял, что и сам знает, как зовут хранителя – Власт. И знает имя нарушителя – Верак.
Джаво отвернулся, чтобы не видеть, как разрушается тело хранителя. Невысокий, почти лысый мужчина смотрел на мальчика-нейропата, продолжая сжимать в руке активированный дезинтегратор. Джаво слышал размеренный гул заряженного оружия. «Беги! Спасайся!» – прозвучали в голове слова погибшего хранителя. «Беги! Спасайся!» – подхватили их мысли невысокого, почти лысого мужчины с активированным дезинтегратором в правой руке.
Верак! Джаво не хотел помнить это имя, но оно вертелось в голове помимо воли. «Убийцу зовут Верак, и он работает в незаконном центре Энрофы, тайно расположенном где-то поблизости», – думал Джаво, зная, что убийца может видеть его мысли.
– Беги, черт тебя дери! – заскрипел зубами мужчина, показывая мальчику-нейропату, что не собирается убивать ребенка. – Беги так далеко, чтобы хранители не нашли тебя и не расспросили обо мне. Иначе я доберусь до тебя и заберу твою никчемную жизнь!
Джаво смотрел в глаза убийце и боялся пошевелиться. Разбежавшиеся зеваки набрались смелости и начали выбираться из укрытий, желая узнать, что происходит.
– Он убил хранителя! – шептались они, указывая на невысокого мужчину.
– Не подходите ко мне! – заорал он, переводя прицел дезинтегратора с Джаво на осмелевших туристов. – Убирайтесь, если не готовы умереть во имя своего любопытства! – его горящий безумием взгляд снова устремился к Джаво. – Ты еще здесь, мальчишка?
Джаво видел, как в мыслях убийцы желание забрать еще одну жизнь борется с остатками человеческого, но сложнее всего переступить черту, потом последствия катятся как снежный ком с крутой горы.
– Ну как знаешь, – мужчина скрипнул зубами и снова прицелился в мальчика-нейропата.
Джаво зажмурился, не в силах пошевелиться. Страх стал абсолютным. Страх, который еще недавно Джаво отчаянно искал, не желая превращаться в нейропата. Связь с убийцей прервалась. Река чужеродных мыслей обмелела. От неожиданной тишины закружилась голова, и Джаво подумал, что оглох. Он робко приоткрыл один глаз, желая убедиться, что мир вокруг не исчез, не лопнул. Пара подоспевших к месту происшествия хранителей целилась в нарушителя из нейронных излучателей.
Странно, но, несмотря на напряженный момент, Джаво подумал, что именно такое оружие распространено на игровой площадке «Голод». Вот только силовикам в игре запрещено им пользоваться, пока не начнутся регулярные бунты… Готовясь, когда возрастной лимит позволит присоединиться к игре, Джаво изучил правила вдоль и поперек. «Интересно, а нейропатам продают ключи игроков или нет?» – отрешенно думал Джаво, позволяя своим противоестественным мыслям плыть в голове… Хотя, наверное, ничего противоестественного в этом не было – когда вокруг хаос и смерть, а инстинкт самосохранения и пробуждающий его страх равны нулю, то сложно сохранить связь со свихнувшейся вдруг реальностью.
Продолжая размышлять о новых способностях и деталях игровой площадки «Голод», Джаво отрешенно наблюдал за происходящим, словно это была интерактивная реконструкция хронографов, повествующая о канувших в небытие событиях, частью которых ты временно становишься. Обычно реконструкции устроены так, что ты либо принимаешь участие в происходящих событиях, либо наблюдаешь в качестве стороннего зрителя – система сама адаптируется в соответствии с твоими действиями.
Джаво смотрел то на дезинтегратор работника местного центра Энрофы, то на нейронные излучатели в руках хранителей, спешно вспоминая все виды оружия, применяемого на игровой площадке «Голод». Он успел дойти до второго десятка, когда независимые адаптивные алгоритмы правопорядка, интегрированные в нейронные сети местного уровня жилого комплекса, сочли затянувшуюся перебранку хранителей и нарушителя слишком долгой и открыли огонь. Ближайший генератор находился достаточно далеко от места стычки, поэтому энергию для пары импульсов пришлось выкачивать напрямую из нейронных сетей, перенаправляя потоки, питавшие затянувшие квартал образы. Зеваки ахнули, увидев обнажившиеся стены, местами покрытые льдом, местами тысячелетней ржавчиной, подвергшейся консервации и неудачному восстановлению века назад.
Туристы, не привыкшие к подобным провалам нейронных сетей в центральных жилых комплексах, ахнули и растерянно завертели головами. Их мысли призрачным эхом долетели до Джаво. Высокая безволосая женщина, которая ранее приняла его за клона, сейчас думала, что наступил обещанный пессимистично настроенными социологами конец света. «Иначе как объяснить эти ужасные образы?!» – думала женщина, глазея на покрытые инеем ржавые стены.
Продлившийся всего несколько секунд провал нейронных образов позволил основным сетям собрать необходимую для ликвидации нарушителя энергию плюс отвлечь внимание толпы от центральной сцены действия, где находились сотрудник незаконного центра Энрофы, мальчик-нейропат и два хранителя, тщетно пытавшихся уговорить нарушителя сдаться.