Нужно ли говорить, что Джаво знал не понаслышке обо всех крупных игровых площадках Isistius labialis? Времена, когда игровые проекты Квазара стояли вне конкуренции, давно прошли, и к моменту, когда в репродукционном центре на свет появился Джаво, игровая площадка «Голод», построенная в полупустом жилом комплексе, занимала десятки ярусов и соперничала с одним из самых популярных игровых проектов Квазара – «Фивами».
Родители оплачивали любые увлечения сына, и у Джаво не было проблем с тем, чтобы достать необходимое количество единиц Влияния на покупку ключа игрока, но правила официальных терминалов «Голода» не допускали в игру всех, кто не достиг установленного Иерархией возраста, допустимого для участия в играх категории «Голод» – да, название самой известной игры Размерности стало названием категории, где действовали самые строгие возрастные ограничения. «Голод» считался самым жестоким, кровавым и аморальным из всех официально разрешенных проектов. Были, конечно, площадки, рядом с которыми любая официальная игра «нервно курила в сторонке», но достать ключ игрока таких проектов было крайне сложно, к тому же, в случае если любитель острых ощущений попадется, Иерархия выписывала покупателю ключа порицание. А кто хотел набрать критическое число порицаний?
Часто, присутствуя на строительных площадках, Джаво слышал от рабочих и корректировщиков много жутких историй о Квазаре и преступниках, которые скрываются там, потому что не могут вернуться в Размерность из-за того, что набрали недопустимое количество порицаний. Большинство историй рассказывались только с одной целью – напугать избалованного мальчика, который ищет острых ощущений, но была среди них и доля правды.
Некоторым друзьям Джаво, таким же молодым и богатым, нравились истории об опасностях во время путешествий по безграничным территориям Квазара. Причем использование официально разрешенного и проверенного кольца переносов не рассматривалось. Избалованные мальчишки представляли себя героями, которые сражаются с созданными акеми монстрами и дикими ордами содомитов, перемещаясь по Квазару на собственном кубе переносов, от частого использования которого смещается точка сборки, нарушая связь с оставленным в Размерности телом.
Ни один из мальчишек так и не воплотил свои мечты в жизнь, разменяв реальность приключений на иллюзию опасности в игровых порталах. Все они, согласно внушению родителей и веянию моды Isistius labialis, выбирали игровые проекты, расположенные в Размерности. Джаво был самым младшим в этой компании и для того, чтобы компенсировать разницу в возрасте, из кожи вон лез, поддерживая мнения и взгляды друзей. Беда была в том, что возрастные ограничения игровых площадок не позволяли ему принимать участие в играх более взрослых друзей. Чтобы решить эту проблему, Джаво планировал отправиться на местный черный рынок и расспросить торговцев о незаконных игровых терминалах, где можно было купить ключи игрока в обход основных правил. Джаво готовился к этому приключению не один месяц и, скорее всего, воплотил бы мечту в жизнь, если бы у него не выявили склонность к нейропатии.
Мальчик воспринял диагноз как смертный приговор. Рабочие и корректировщики часто травили байки о том, какие ужасы происходят в крупных жилых комплексах, делая акцент на большое количество нейропатов, которых Иерархия стала привлекать для работы с общественностью. Рабочие называли их мертвецами, потому что способность посредством взаимодействия с нейронными сетями читать мысли людей выжигала человеческие чувства, превращая нейропатов в машины. Местная элита тщательно фильтровала круг общения для своих детей, поэтому, несмотря на то что в Isistius labialis соотношение нейропатов к числу местных жителей превышало средний коэффициент двух других жилых комплексов, Джаво ни разу не видел тех, кем должен был в скором времени стать. Поэтому вместо реального нейропата он представлял примитивного синергика – комичного робота, встреченного в одной из официально доступных Джаво игр. Синергик притворялся человеком, а его фальшивая широкая улыбка напоминала хищный оскал.
Джаво поделился бедой с друзьями, но они, вместо того чтобы поддержать, в один голос заявили, что лучше умереть, чем стать нейропатом.
– Я не позволю тебе стать нейропатом, – заверил Джаво отец, когда нервное напряжение мальчика стало таким сильным, что он начал кричать во сне, нарушая работу медицинских нейронных систем, а жидкий чип, интегрированный от рождения, подвергся критическим перегрузкам и временному отторжению.
Несколько часов, пока чип не восстановился, Джаво жил в мире без прикрас, обеспечиваемых нейронными сетями. Никогда прежде Джаво не видел жилой комплекс без нейронных образов. Разве что на строительных площадках отца, хотя там все было совершенно иначе. Наверное, не думай он о поставленном ему диагнозе, случившееся могло стать самым ярким приключением в его жизни, а так…
– Хочу посмотреть на улицы комплекса без нейронных образов! – фальшиво оживился Джаво.
Службы контроля передали его отцу предупреждение о том, что пожелание Джаво не одобрено, по крайней мере, пока не восстановится жидкий чип мальчика.
– Но почему нельзя? – обиделся Джаво.
Отец встретился с ним взглядом и смущенно пожал плечами.
– Когда я еще смогу увидеть жилой комплекс таким, какой он на самом деле? – решил не сдаваться Джаво. – Кто еще сможет похвастать подобным? Вспомни, когда ты сам был ребенком, разве не мечтал о чем-то выходящем за пределы обычного?
– Мир без нейронных сетей – это скучно, – сказал отец. – К тому же без жидкого чипа небезопасно передвигаться по комплексу. Не забывай, что у нас используют сети седьмого поколения, а это значит, что нейронные образы интегрированы в окружающий мир достаточно глубоко. Что если ты забудешься и выберешь нейронный лифт? Или провалишься сквозь нейронную стену?
– Я скоро стану бесчувственным нейропатом, а ты переживаешь, что я могу упасть и сломать пару костей, которые нейронные медицинские помощники вылечат за час? – начал давить на жалость Джаво.
Отец сдался, но поставил условие: идти на улицу они должны вместе.
– Без проблем, – улыбнулся Джаво.
– И я буду держать тебя за руку.
– Без проблем.