— Нам нужен умелый воин, — сказал иудей. — У нас есть для него щедрое предложение. Очень щедрое, почтенный.

— Я не могу бросить лавку, — ответил купец. — Эй, ты! — обратился он к Деметрию, уши которого даже вытянулись, до того он боялся пропустить хоть слово. — Ты знаешь, где торгует старик Луканий?

— Знаю, — кивнул воин.

— Отведи нас к нему, и ты получишь хороший обед и кувшин вина, — остро глянул на него иудей.

— Может, отвести вас сразу к его племяннику? — заявил Деметрий, пристально глядя на них. Терять ему все равно было нечего.

— Ты его знаешь? — напряглись уже оба купца.

— Его зовут Деметрий. Пойдемте за мной, — кивнул тагматарх, и похромал в сторону дядиного дома. Он не рассчитывал, что ему поверят. Слишком уж бедно он выглядел для отставного командира четырех сотен воинов. — Только не спешите, почтенные, у меня перебита кость. Мне за вами не угнаться.

— Ну, где же он? — нетерпеливо спросил иудей, когда они пришли на место.

— Это я и есть, — спокойно ответил Деметрий, не обращая внимания на брезгливое недоумение, появившееся на лицах купцов. — Вы долго шли сюда, подождите еще несколько минут.

Тем ничего не оставалось делать, а он зашел в дом, где лежал его доспех, пояс, меч и воинский плащ, пропить которые он еще не успел. Видимо, это было единственным, что еще связывало его со старой жизнью. Именно эти вещи и напоминали ему, что он не нищий пьяница, который еще утром был готов наняться простым матросом на пузатую баржу, груженую сицилийским зерном, а гордый воин, которого двадцать лет пугливо облетали стрелы и копья. Видимо, старые боги дарили ему воинскую удачу, иначе непонятно, как он вообще смог выжить, пройдя столько битв. Он снова надел это на себя, ощутив себя настоящим, таким, каким он и должен был быть. И даже взгляд его изменился. В нем появилось что-то неуловимое, властное. То, что и отличает людей, привыкших отдавать приказы.

— А ведь и, правда, это он, — сказал один иудей другому на своем языке.

— Он калека, — поморщился второй.

— Плевать, — ответил первый. — Его не воевать нанимают. Двадцать номисм, Моше. Мы можем заработать двадцать номисм, просто походив по рынку и поговорив с людьми. Это легкие деньги, племянник. Да что мы теряем в конце концов? Только еду в пути. Если Приск не станет его брать, дальше не наше дело, пусть подыхает с голоду.

— Хорошо, тут все равно никого больше нет. Не плыть же нам из-за этого в Испанию? — ответил Моше и перешел на греческий. — Уважаемый Деметрий, герцогу Норика требуется знающий воин. И он готов хорошо платить.

— Я согласен, — кивнул Деметрий. — И все мои вещи со мной, только вот с дядей попрощаюсь.