И голос такой спокойный, ласковый, певучий, как будто мы расстались только вчера, после кино или кафе. Никакой тебе зловещей трескотни из трубки или шорохов, ни скрипучего голоса, как в кино.

Все обычно и просто и от этого еще страшнее.

– Привет.

Егор издалека посмотрел на меня и вопросительно качнул головой. Наверное, лицо у меня в этот момент было как минимум испуганным.

Я махнула рукой, показывая, что звонок неважный, и направилась в сторону ванной. Внутри с грохотом сошла горная лавина и завалила все оборонительные сооружения, выстроенные мною, оставив только лед и холод.

– Не молчи, милая. Это так скучно. Мы давно не виделись, неужели тебе совершенно нечего мне сказать?

– Нечего.

Дверь я захлопнула и теперь смотрела в зеркало, как лицо становится замерзшей маской, а глаза двумя стекляшками без эмоций.

– Жаль, очень жаль. А я ждал, хотя бы банальных слов. Типа, прости, что продырявила тебе башку ведром и оставила помирать в огне пожара. Этого было бы достаточно.

– Достаточно того, что я не рассказала о тебе. По-моему этого вполне достаточно.

– Хм…. А ты стала прагматична. То высокие чувства тебя волновали, а сейчас…. Ладно, я не о том. Я наблюдал за тобой…

– Я поняла уже.

– Твои прогулки по парку с самого утра наводят на мысли о бессоннице. Я прав?

– Ты же следил за мной. Зачем тебе тогда что-то объяснять?

– Не кусайся. Держу в руках фотографии. Ты такая загадочно-грустная и притягательная.

– Зачем ты звонишь?

«Не понимаю, зачем разводить эту дребедень про загадочную грусть? Ты, дорогая, похоже, забыла, с кем говоришь. Это ведь его любимая игра загонять мышку в угол, потом опять выпустить, а потом снова в угол. Весь смысл в этой игре».

– Зачем? Я уже сказал, давно мы не виделись и не разговаривали. Я соскучился.

– Неужели? Не нашел пока другую игрушку?

Послышался тяжкий вздох.