Поток мыслей ушел куда-то в сторону, а внутри остался только страх, он надувался и заполнял все пустоты. И я стояла на коленях, как изваяние и смотрела на этот конверт.
Что-то – наверное, опять внутренний голос – подсказывало, если возьму его, то это поменяет мою жизнь, только-только устоявшуюся. Даже, если и не открою его, думается уже ничего не предотвратить, механизм запущен. Начался новый виток. С каждой секундой стояния на коленях, становится понятно – там ничего для меня хорошего не припасено.
Ничего.
Снова вдох, резкий выдох. Рука, как под гипнозом, сама потянулась к нему. Внутри все сжалось. К горлу подступила тошнота.
Распечатала.
Не поняла. Небольшой листок, всего два слова…
Кажется, кто-то воет. Кажется, это я. Вою, согнувшись пополам на полу в своем подъезде. В ладони смят листок. Простой белый листок и два слова, посередине выведенные черным маркером.
Мне всегда больше нравились верхние полки в купе и в плацкарте. Хотя плацкарт это отдельный разговор. Но, все равно лежать наверху и наблюдать шевеление снизу, было гораздо интереснее.
Я лежала почти неподвижно – голова свешена к окну. Левая рука подпирает ее с одной стороны. За стеклом в размеренном темпе протекали картинки однообразного пейзажа. Временами лес, к которому очень подходит определение «дремучий», видно. Что за первым рядом елей и сосен скрывается бурелом. Потом сменяется более ровными рядками деревьев и перелесками. Попадались старые деревянные домишки, чуть скособоченные на один бок латанные, перелатанные, как будто все в заплатках. Или станции, где современность соседствовала со старыми заржавелыми болтами. И красивые еще не затрепанные новые буквы названия станции на свеженьком фасаде, но чуть поодаль видно заброшенность и ветхость.
Шея затекала быстро, и приходилось довольно часто менять положение, но не очень помогало. К концу пути было ощущение, что между лопаток вбили кол ни повернуть, ни выдернуть.
– Подайте, пожалуйста, матрас с подушкой.
Сначала я не услышала, что от меня хотят, достала наушники из уха и кивнула. Чтобы достать этот тюк, нужно встать на карачки и изгибаясь под немыслимым углом, нащупать край и тянуть. Пусть падает им на голову, они же просили. Пока ехала восемь часов вдоволь наигралась в человека-паука.
Соседи мне попались хорошие. Три женщины ехали вместе. Аккуратно прошуршав пакетиками, сходили в туалет, переоделись на ночь в другую одежду. Меня ни сколько не смущало и не стесняло, спать в той же самой, и было очень лень сползать с полки. Потом они пошушукались и рассредоточились на своих местах. Наутро та же очередь на переодевание и утренний моцион, растворимый кофе и баранки. Мне ничего не хотелось. Пришлось только внять жалобам желудка, вылить в него кефир, припасенный на такой случай.
Город встретил наш поезд только-только занимающимся рассветом, было около шести утра. Я засунула нос в ворот ветровки, было свежо.
Новый, неизвестный город, где я никогда не была. Не то, чтобы он представлялся враждебным. Но все новое вызывает вначале отторжение, потому что изведанная территория, кажется гораздо безопаснее.
«Но ты-то знаешь – безопасность понятие относительное. И. если сегодня место смотрится спокойным и уютным, то совсем не обязательно, что завтра оно останется таким же. Все меняется».
Да, все для меня изменилось два месяца назад. Опять прыжок, кувырок, переворот и жизнь верх тормашками. Как же я напугала своих соседей, воя в подъезде. Не стоило, конечно, так впечатляться этой бумажкой. Но ничего не поделаешь. Неожиданный удар. Только думаешь, что расстался со своим прошлым, а оно раз и снова из-за угла появится.
Затею переехать к Егору оставила. Сослалась на то, что не готова к совместному проживанию и т.д. Конечно, холод отчуждения между нами прошел. И некоторое время общались мы натянуто. Я не могла избавиться от ощущения, что на меня смотрят, следят за всем. А он видимо от обиды. Ну, что ж и такое бывает.
И все доводы и увещевания понятны. Но я никому не могла бы объяснить, что со мной происходит. Почему вернулось мое состояние – отчужденное, холодное, закрытое. Тетка и Марина недобро косились на Егора, но я объяснила, что перемены не связаны с нашими отношениями.