— Луки? А кто говорил про луки? — я направился к выходу и жестом позвал командующего. — Прошу за мной. Раз ваши люди отдыхают, у вас найдётся минутка, чтобы взглянуть на моё новое оружие.

— Ох… — он поворчал, но всё-таки пошёл со мной.

— Я делаю это не просто так. Вы станете свидетелем того, как я выполню свою часть сделки. А ещё вы узрите, что будет с Ривендейлом, если Его Высочество по каким-то причинам решит меня кинуть. И нет, это не угроза, это всего лишь предупреждение.

— Начинать штурм ночью — самоубийство.

— За это можете не переживать, мои бойцы отлично видят в темноте, ведь у них нет глаз, да и станет светло… Но не будем вдаваться в подробности. Лучше посмотрите на это, — я показал на пять установок, которые уже почти были готовы к бою.

— И что это за трубы?.. — командующий бросил на меня недоумённый взгляд.

— Это не просто трубы, это миномёты. Максимальная дальность стрельбы шесть с половиной километров. Они достанут даже до замка.

— Эм… И что они могут?..

— Возьмите стул, представление начинается, — моя кукла поклонилась, и в ту же секунду раздался первый залп из пушки Гаусса.

Снаряд пролетел прямо над осадным лагерем и вдребезги разнёс десятиметровую каменную стену. Командующий слегка обомлел, но он был наслышан о том, что случилось в Ривендейле, а потому шоком его состояние было назвать нельзя. А вот его «уставшие» люди повыбегали из палаток и уставились на место обвала.

Мне пришлось выждать около десяти минут, пока защитники соберутся в кучу, дабы приготовиться к отражению штурма, и лишь после этого я приказал миномётчикам открыть огонь. Снаряды, снаряжённые белым фосфором, посыпались на головы бойцов моего отца. Каждая из пяти установок выпускала по шесть-семь мин в минуту.

Боеприпасов у меня было не так много, поэтому после того, как треть крыш в городе начала полыхать, миномётчики переключились на замок. Благодаря «Малышам», я мог точно корректировать работу артиллерии, выбирая в качестве целей скопления живой силы противника.

К тому времени работяги перезарядили пушку Гаусса и разнесли часть внутренней стены. К несчастью, удар пришёлся в верхнюю треть, а потому не вся преграда развалилась. Но третий по счёту залп исправил эту оплошность. Пятый выстрел я решил приберечь на всякий случай, а вот четвёртый исключительно ради прикола сделал прямо по замку. Обрушилась одна из восьми башен и часть восточного крыла — папаня наверняка будет доволен.

В это время миномётчики продолжали поливать город снарядами, но уже не с фосфором, а со шрапнелью. Всё-таки она была более эффективна, если речь шла про защищённых бронёй воинов. В общей сложности мы всем селом подготовили шестьсот шестьдесят шесть боеприпасов. Это было одновременно и символичное число, и достаточное количество, чтобы посеять хаос в рядах противника.

— Как вам представление? — спросил я у командующего, спустя примерно полчаса, после начала обстрела.

— Честно?.. — прошептал он. — Я вот смотрю на всё это и не могу поверить, что всё взаправду. Чтобы построить стену, уходят годы! А разлетается она после одного чиха… Город пылает, а ведь ты не потерял ни одного бойца… Разве такое возможно?

— Это ещё что! Если бы я готовился к этой войне хотя бы полгода, то за одну ночь сравнял бы Стоунхолл с землёй! А тут смастерил на скорую руку.

— Я вот одно понять не могу… Если ты можешь создать нечто подобное, то почему отец изгнал тебя?.. — вопрошал командующий. — Если бы вы направили эту силу против нас… Его Высочество вынужден был бы признать поражение и согласится на все условия…

— Забавно, ведь история могла сложиться именно так. Однако мой отец идиот, который думает членом. Мария Оскольд нассала ему в уши, и тот выкинул меня из дома. Если бы не она, то я бы стал кем-то наподобие «Героя-рационала, перестраивающего королевство…».

— А почему ты в прошлые годы не поделился с отцом этими технологиями? Ты ведь не мог их придумать после изгнания? Или же ты держишь в плену какого-то алхимика?.. — он недоверчиво прищурился. — Заставил его работать и присвоил все заслуги себе…