Стражники, уже опомнившиеся и злые, перегруппировавшись, осторожно окружали одного из монстров, не давая ему прорваться, ловя каждый прыжок на копье, которое пускай и не пробивало шкуру, но отшвыривало его обратно. Второй зверь хрипел, не в силах подняться, под неестественным голубоватым светом исходящим из сияющих глаз черепа-навершия жезла Даниэля.
…
Внезапно над полем боя, заставив всех вздрогнуть, раздался пронзительный скулеж, переходящий в вой и сразу сорвавшийся в какие-то, уже чуть слышные, хрипы и бульканье.
…
Люцифиано, даже не повернул головы в ту сторону, все ощутив и поняв по связи. Коротко передав Эли, что необходимости в спешке больше нет, Даниэль, сложив пальцы в особую, сложную фигуру, резко провел рукой над жезлом. И уже зверь, которого держал он, забился в смертельных судорогах, испуская похожие звуки.
Опустив жезл, Даниель развернулся к последнему монстру. В это время из кустарника показалась девочка. В крови с головы до ног (не своей, как сразу понял Люцифиано), и в чем-то рваном, лишь очень отдаленно напоминавшем одежду. В одной из рук она держала нечто непонятное, похожее на большую, угловатую подкову, покрытую какими-то свисающими обрывками. На землю с них что-то капало.
«Челюсть», — машинально отметил Даниэль, когда Эли немного приблизилась к ним, и стало лучше видно. Неожиданно он услышал скулеж и посмотрел на последнего из напавших монстров. Существо уже не пыталось прорваться или атаковать, а только переводило свой взгляд с предмета в руке девочки на скрюченное тело, лежащее за Люцифиано, и обратно.
Внезапно его облик потек, окутываясь дымкой, и спустя несколько мгновений, Даниэль, вместе с Эли и, судорожно сжимавшими свои копья, стражниками, увидели девушку, сидящую на корточках, с ужасом смотревшую на окружающих. Несмотря на ясно видимую худобу, порванную одежду и перепачканное грязью лицо, ее можно было бы назвать красивой.
Она протянула руки к Даниэлю, безошибочно определив его как старшего и с трудом произнесла:
— Поу-оща-де-ите! — после чего, согнулась в поклоне полного подчинения.
Люцифиано задумчиво на нее посмотрел. Кажется в свое время он хотел провести ряд исследований над измененными, но не нашел подходящего материала. А тут, мало, что измененная, так еще и оборотень. Очень интересные эксперименты можно будет поставить.
Прикидывая, что нужно сделать в первую очередь, он стал подходить к девушке, одновременно оглядываясь, что бы попросить кого-нибудь из стражников сходить к лошадям и принести веревку. Когда Даниэль, уже сильно развернувшись, сделал несколько шагов, девушка вскочила на ноги и…
…
Резкий свист рассекаемого воздуха и неподвижно замершее тело без головы начинает фонтанировать кровавыми струйками из рваного обрубка шеи, постепенно заваливаясь в бок. Возле Люцифиано замирает возникшая из воздуха маленькая фигурка, теперь держа что-то и в другой руке. В этом что-то, присмотревшись, можно было опознать голову девушки с непонятным выражением лица. То ли улыбка надежды, то ли зарождающийся агрессивный оскал…
Я не хотел. Честно, не хотел! Однако когда, мастер, принял решение (а я почувствовал ЭТО), в глубине души поднялось нечто темное и жгучее. И тут неожиданно девушка дернулась к нему навстречу… ОНА ХОЧЕТ НАВРЕДИТЬ МАСТЕРУ! Тело, практически без моего участия, рвануло через опять, ставший таким твердым воздух. Да, «ограничители» сдерживают усилие рук, но зачем вообще что-то делать руками? Руку же можно просто… вытянуть, а пальцы просто… выпрямить. Остальное сделает скорость!
…
После произошедшего, я поднял глаза и посмотрел на Даниэля, молча ожидая его реакции. Он в ответ посмотрел на меня и после небольшой паузы, вздохнув, с какой-то обреченностью погладил по голове. Если попытаться выделить основную эмоцию, из тех, что я чувствовал внутри него, то наверно главной была, для меня не совсем понятная: «Все как всегда, она не потерпит других!»…
Свои кровавые трофеи я кстати держал в руках недолго. Через некоторое время пальцы сами разжались и они упали на землю. А следом за ними упал и я. Услышав, уже сквозь какую-то пелену, взволнованное восклицание Даниэля, смог протолкнуть по связи: «Простите мастер, но мне надо… отдохнуть…». После чего, темнота приняла меня в свои ласковые объятья.
— Как она, — сразу спросил, вернувшийся из поездки Анри, как только услышал от Даниэля о произошедшем на патрулировании бою.
— Ну… — с какой-то непонятной интонацией протянул Люцифиано, — вполне себе нормально. Сильное истощение, которое девочка опять получила, прошло быстро. Особенно, учитывая те «боевые», которые Эли с меня потребовала, когда очнулась. А в остальном — никаких повреждений, ее защита отработала отлично, как я и предполагал. Так что она сейчас полностью здорова, и как обычно бегает по замку. Хочешь, позову?