– В этом и заключается твоя проблема, Кир, – вздохнула Ника. – Ты хочешь все контролировать и даже когда обстоятельства против тебя, ты все равно придерживаешься своей позиции. Из гордости и упрямства. Ты не умеешь проигрывать и просить о помощи….

Она хотела что-то добавить еще, но не успела. В палату забежала медсестра и быстро увела Веронику на процедуры. Я с трудом удержался от того, чтобы последовать за ними, но понимал, насколько глупо это будет выглядеть со стороны.

В ее отсутствие я сделал несколько обязательных звонков. Самым тяжелым для меня оказалось общение с ритуальным агентством. Я обсуждал какие-то детали и до конца не осознавал, что все происходит в реальном времени, по-настоящему, что я действительно через два дня буду наблюдать, как моего младшего брата закапывают в землю. Это первая за долгие годы потеря, которая пробила мое сердце насквозь. В какой-то момент на меня накатила жгучая волна ярости, бессмысленной и ядовитой, потому как направить и излить ее было не на кого. А потом я словно оцепенел, включил режим автопилота, настроив курс и выбрав необходимые программы для оптимального функционирования.

После обеда пришли утренние результаты анализов, которые полностью удовлетворили лечащего врача Вероники и после недолгих уговоров, он оформил выписку и отпустил нас домой с рекомендациями по восстановлению и лечению. К этому времени к больнице пригнали мой автомобиль, о чем я заранее побеспокоился, чтобы не попасть к нерадивому таксисту, который намеренно бы тянул время и петлял, чтобы содрать с нас побольше. Мы оба чертовски устали и были морально и физически вымотаны. Вождение отчасти помогало отвлечься от мечущихся в голове мыслей. Я включил ненавязчивый трек на минимальную громкость, чтобы тишина не казалась такой давящей на нервы.

– Ты не против, если я останусь у тебя на несколько дней? – спросил я, когда почти половина пути осталась позади. Ника неопределённо повела плечами. – Или навсегда, – добавил тише. Вероника наконец-то отреагировала, я почувствовал, как ее взгляд остановился на мне.

– Извини, но я сейчас не готова думать о будущем, – рассеянно отозвалась она. – Не уверена, что оно у нас есть, – конец фразы меня просто добил.

– Ника, будущее и настоящее только в наших руках. И мы способны им управлять, менять, делать выбор. Только прошлое исправить нельзя. Ты считаешь иначе? – напряженно спросил я.

– Мне страшно, Кир, – искренне призналась Вероника. – Твои друзья тоже были уверены, что управляют своим будущим. И где они сейчас? А Артем?

– Не говори о нем, пожалуйста, – стиснув зубы, попросил я.

– Почему? Ты собираешься снова просто вырезать случившееся и жить дальше?

– А ты предлагаешь мне погрязнуть в поиске мифически-фантастических причин и закончить свои дни в психиатрической клинике под твоим наблюдением и контролем? Может это именно то, чего ты хочешь? – резко и запальчиво спросил я. – Ника, я действительно не знаю, что произошло, как я оказался на записях видеокамер и что стало причиной моих кошмаров. И не хочу знать, понимаешь? Наверняка, ты слышала избитую цитату: «Если долго всматриваться в бездну, то она начнёт всматриваться в тебя»? Может в этом есть доля истины? И ошибка многих в том, что они пускают в себя эту бездну, поддаются безумию, психозу…

– Или сами являются этой бездной, – перебила меня Вероника. Я стиснул челюсть, удерживая себя от грубого ответа.

– Я сегодня солгал следователю, Ник, – сказал я, притормозив на светофоре. Мы обменялись долгими взглядами.

– В чем? – Она посмотрела на меня с настороженным недоумением.